Я смотрела в его глаза и видела там свое отражение, я видела там всю свою жизнь, все свои мечты и потребности. Мне хотелось раствориться в них, утонуть в бездонной прозрачности этих глаз, слиться с этим мужчиной навеки. Мне хотелось, чтобы танец не заканчивался никогда, а мираж, посетивший меня в пьяном угаре, сопровождал до конца жизни.
Неужели обман зрения может быть таким? Этот Максим смотрел на меня так, как никогда не смотрел настоящий. Казалось, если бы он смог, то поглотил меня. Испепелил или съел. Голодный, горящий диким пламенем взгляд не мог принадлежать Максиму, но как же легко было в это поверить. Расслабиться. Окончательно отпустить себя и наслаждаться силой его крепких рук, мягкостью его пшеничных волос, от прикосновения к которым подушечки пальцев горели.
Я начала задыхаться от нахлынувших эмоций, мне катастрофически не хватало воздуха. В этот момент мужская рука, пропутешествовав по моей спине, огладила затылок и сгребла волосы, заставив меня чуть запрокинуть голову. Глюк наклонился близко-близко и, опаляя меня вишневым дыханием, прошептал на самое ухо:
— Твои кучеряшки нравятся мне намного больше.
Аут.
Если бы я умела падать в обморок, как кисейные барышни из книг, то так бы и поступила.
Но удача была не на моей стороне.
Ладони тут же будто ошпарило кипятком, я убрала их от шеи мужчины со скоростью света и отошла на шаг. Губы не слушались, а мысли путались, так же, как и ноги. Господи, сколько же я выпила?
Чтобы так опозориться — это постараться нужно.
— Лика? — Мужчина нахмурился.
— П-прости. — я замотала головой и, развернувшись, попыталась сбежать.
Не удалось.
Запнувшись о собственное платье, она упала в заботливо расставленные объятья Вольского.
— Ветерок, лучше не двигайся. Ты пьяна как сапожник. Отвезу тебя домой, а то мама мне не простит, когда узнает, что я допустил и проигнорировал такой инцидент.
Инцидент — вот чем он считал случившееся. Для меня же это катастрофа! Конец света! Всемирный потоп! Стыдно-то как.
4. Глава 4.Максим
— Твоя?
— Что?
Максим терпеть не мог перекрикивать музыку. Обычно, приходя сюда с другом, они просто расслаблялись. Их столик всегда был забронирован и приветливо ждал своих «хозяев». Мужчины смотрели на танцующих, иногда снимали девочек, иногда курили кальян, иногда напивались в хлам, но никогда не вели здесь задушевных бесед и прочих разговоров.