В полуподвальное помещение, где муж арендовал площадь под студию йоги, я спустилась на раз, два. Дверь оказалась заперта, значит, Никита уже уехал домой. Порадовалась, что оставила у себя запасной ключ, когда меняли замок, теперь он болтался на общей связке.
Открыла входную дверь и, не задерживаясь, завернула в зал, собираясь быстро забрать из шкафа, служащего сейфом, коробку с часами, которые купила в подарок для отца.
Влетела туда и даже успела по инерции сделать несколько шагов, когда поняла, что в помещении играет музыка, а в центре зала, на ковре, застеленном нашим новым пледом, пара занимается совсем не йогой. Девушка восседала на ком-то спиной ко мне, покачиваясь под музыку с запрокинутой в экстазе головой. Её рыжие локоны плескались волнами из стороны в сторону по обнажённой спине.
“Наташка, что ли?”– первое, что пришло в голову. Из знакомых, только у Соболевой была такая роскошная шевелюра. Но её я не видела давно. Она почему-то перестала приходить ко мне на йогу ещё в конце зимы.
Стало неловко за своё вторжение, но мне нужно было забрать пакет. И таксист ждать долго не собирался.
Метнулась за перегородку.
Пока доставала подарок, плескалась про себя, что устрою сегодня Никите, гуру моему безголовому, кузькину мать, за то, что пускает в студию бог знает кого…
В спешке хлопнула дверцей. Статуэтка Ганеши, украшающая полку шкафчика, покачнулась и... О боже!... Рухнула с грохотом. Благо не разбилась. Поставила на место и метнулась к выходу, надеясь, что парочка в трансе, и на шум не среагировала.
Какое там!
В другой раз я бы посмеялась: они стояли с испуганными лицами держась за руки, словно изгнанные из рая Адам и Ева. Вот только сейчас мне было вовсе не до смеха.
В роли Адама выступал мой муж, а Еву я угадала правильно. Это была Наталья, только сильно располневшая в области живота. Меня сейчас именно это тронуло сильнее всего.
Я сглотнула комок в горле и брякнула первое, что пришло в голову:
– Эк как тебя от кундалини раздуло-то, – нервно усмехнулась, наблюдая всё словно со стороны.
Мой Агья Карадж Сингх, по-дурацки хлопал глазами, зажимая в кулаке своё достоинство. А рыжеволосая просветлённая, юркнув за него, выглядывала из-за плеча, инстинктивно прикрываясь.
– Это ты мне поэтому, – я кивнула на её живот, глядя Никите в глаза, – не разрешал забеременеть?