─ Варь, это что? ─ мямлит она. ─ Зачем тебе столько вещей?
─ А я теперь буду жить у тебя, ─ с нервным смешком отвечаю ей. ─ Ты же не против?
─ Не против, ─ мотает она головой и с перепуганным взглядом спрашивает: ─ Так вы… Вы с Никитой все же поссорились?!
Я до последнего момента была уверена, что сообщу свою новость спокойно. Но сейчас, глядя на лицо мамы, я просто не могу сдержать слез.
─ Не поссорились. Мы разводимся, мам, ─ дрожащим голосом отвечаю я и поджимаю губы.
─ Боже мой, ─ выдыхает мама и хватается за сердце.
─ Мамуль, все хорошо, не переживай ты так, ─ бросаюсь ее обнимать и утыкаюсь носом в ее плечо, вдыхая родной запах.
─ Но как же так? ─ тихо спрашивает она и качает головой.
─ Я тебе все расскажу, но чуть позже, хорошо? Мне бы хоть раздеться…
─ Конечно, Варечка, ─ спохватившись, мама отлепляется от меня и хватает сумки. ─ Ты только приехала, а я с порога со своими вопросами. Раздевайся скорее, проходи.
С этими словами она уносит часть моих вещей в комнату, а я разуваюсь, снимаю пуховик и следую за ней, занося оставшиеся вещи.
Моя комната не изменилась с тех пор, как я уехала после школы в Москву. Конечно, я ни раз приезжала к маме за эти годы, но никогда не придавала значения отсутствию изменений.
А сейчас мне кажется, будто мама намеренно оставила все, как есть. Словно знала, что когда-нибудь наступит момент, когда я снова сюда вернусь.
Почему так? Не верила, что я смогу обосноваться в столице? А после этого? Не верила в мой брак с Никитой? Или я просто надумываю все это, и маме просто не нужны были эти перемены?
Достаю из сумки чистые вещи и иду в душ обмыться с дороги, а затем направляюсь на кухню, где мама уже накрыла на стол. Здесь и пирожки, и домашние соленья, а в глубокой тарелке дымятся мои любимые щи, которые никто не готовит лучше мамы.
─ К твоему приезду наготовила, ─ грустно улыбается мама и кладет ложку рядом с тарелкой. ─ Садись скорее, кушай.
─ Спасибо, ─ улыбаюсь в ответ и сажусь за стол. ─ А твоя тарелка где?
─ Да я уже поела, пока тебя ждала. Пирожок один съем.
Все пахнет очень вкусно, а аппетита нет совсем. Но из уважения к маминым трудам я запихиваю в себя еду через силу, не испытывая никакой радости от еды.
С трудом опустошив тарелку с щами, я иду к раковине ее помыть.
─ Да брось ты ее сейчас, ради бога. Потом помоем, ─ отмахивается мама. ─ Я тебе сейчас чая налью.