— Садись. — Хмурое лицо, без намёка на улыбку.
Я заглянула в холодильник в поисках апельсинового сока, жажда мучила сильнее голода.
— Катёна, сядь и поешь.
— Поем, если перестанешь сердиться. — Я не знала, как справиться с его недовольством или ревностью, или что он успел накрутить, и выбрала самый лёгкий, но действенный способ… Шантаж.
— Я не сержусь, — ответил Антон с набитым ртом. А я только заметила, что на столе помимо ужина, дымили паром две кружки чая. Мне достался самый заботливый парень на свете. И вместо того, чтобы занять своё место, я предпочла противоположную сторону, в провокационной близости облокачиваясь на стол и цедя мелкими глотками сок.
— Уверен?
Мы оба жадно разглядывали друг друга, только Антона интересовали обнажённые ноги, а меня — его взгляд на них. Отложив в сторону вилку, он прошёлся по бедру горячей ладонью. Дыхание сразу перехватило. Мы сутки не вылезали из постели, но я хотела растянуть их как можно дольше. Если бы не надо было никуда идти, а проводить время вдвоём, наедине, ходить голыми по квартире и неистово сношаться на любых поверхностях. Его рука проскользила выше, туда, где должны быть трусики. Но их там не было. Да-а. Он громко сглотнул.
— Котёнок. Ты меня убиваешь. — И резким движением усадил к себе на колени.
Сок расплескался, и мне пришлось изогнуться йогом, чтобы определить стакан на стол. А в следующее мгновение мои губы были смяты поцелуем. Жадным, напористым, немного агрессивным. Антон беззастенчиво царствовал у меня во рту, а я тихонько постанывала от удовольствия.
— Ничего не будет, пока не поедим. — Поцелуй закончился так же резко, как и начался.
— Ничего не будет, пока ты сердишься.
— Я не сержусь, — повторил Антон, но не убедительно.
— Значит, пока не перестанешь ревновать.
— Я боюсь, что однажды ты разлюбишь меня также легко.
— С тобой всё иначе. Я никого не любила настолько сильно, как тебя. Встреча с тобой подтвердила — моя первая любовь была не любовью, а лишь увлечением. Если бы я догадалась раньше, возможно с Денисом сложилось по-другому.
Антон ничего не ответил, но ссадил меня с колен, задрал футболку и отвесил обнажённой заднице леща.
— Ешь и дай поесть мне.
— Эй, не распускай руки.
— Чтобы распустить не руки, а кое-что другое мне нужен запас сил. А ты мешаешь его восполнить.