Точно также лежали десятки других –
кто-то лицом в землю, кто-то упал навзничь. Люди застыли в самых
разных позах, в одиночку и целыми семьями. Над тропой повис тихий
стон, не похожий на человеческие голоса. Словно разверзлись
невидимые двери, принимая души беженцев, и из потустороннего мира
прорвались стенания грешников…
Чжеминь втряхнул головой, отгоняя
наваждение. Отшвырнул жалкий, бесполезный револьвер. Атеист до
мозга костей, убеждённый сторонник Ленина и Мао, он сейчас был
готов воззвать хоть к демонам преисподней, лишь бы дали в руки
настоящее оружие! Японские аэропланы казались несокрушимой силой,
их лётчики – настоящими ангелами ада, несущими смерть или
оставляющими в живых по своему капризу.
Китаец не знал, что тогда, летом
тысяча девятьсот тридцать шестого года, даже в загробном мире
демонов не нашлось бы средства против японской императорской
авиации или возрождённых немецких Люфтваффе. Но это – дело
поправимое.
Глава вторая. Нарушитель
устава преисподней
Я отсутствовал на рабочем месте
секунд тридцать-сорок. Заключённые грешники, для краткости – зэги,
обнаружились в прежнем виде. Ставлю месячный оклад, они не только
не повернули головы, но и не шевельнулись. Самый исправленный тихо
мычит, повиснув на руках шестёрок и стараясь не пачкать красной
юшкой выскобленный пол у входа в жилой блок. Ясно же – капли
заставлю вылизывать. И не донора, понятно, тот на ногах не стоит.
Двое парней на примете, они вместо отдыха в очередной раз отскребут
ноздреватый бетон. А когда кровавый придёт в себя, не позже чем к
утру, скажут ему ба-альшое спасибо.
- Зэг 1696!
- Я, ваше дьявольское благородие! –
выгнул спину заключённый Моня, он же – глава моего актива.
- Объявляй.
- Отряд! На вечернюю поверку
становись!
На месте, гады, деваться некуда.
Преисподняя – заведение строгое, не пошалишь, не сбежишь и не
загуляешь. Но порядок есть порядок. Или «Ordnung muss
sein», как говорят мои шестёрки из немецкого эмигрантского
пополнения. И «орднунг» должен напоминать грешникам самый их
страшный прижизненный кошмар, то, чего больше всего опасались до
смертного одра – чёрный воронок у подъезда, ночной обыск, обвинение
в шпионаже и переломанные рёбра в подвале. Ну да, разница есть –
здесь рёбра срастаются за считанные дни, хоть и болят жутко,
особенно если лёгкие продырявлены. Даже зубы вылезут новые, а иначе
что выбивать-то в следующий раз? Это у католиков зона классическая
– с котлами смолы и прочими архаичными прелестями.