- Любая мать будет бояться за своего сына.
Здоровяк хмыкнул.
- За сына, говоришь?
Он подошел еще ближе. Его глаза смотрели нагло и бесстыдно.
- Все дракайны хороши собой. Волосы черные, как тьма, глаза зеленые, как колдовское драконье пламя... Так говорят в народе о дракайнах, ты знала?
Я сделала неопределенное движение головой, которое можно было расценить и как «да», и как «нет».
- Хм, - здоровяк ухмыльнулся, продолжая пялиться; его взгляд уже откровенно раздевал меня. – Боишься за своего сына, говоришь? Оно и понятно, завтра на рассвете тебя и твоего драконьего ублюдка собираются казнить. Мой палач уже заточил топор – у вас будет милосердная смерть. Вот если бы топор был тупой... – Здоровяк задумался и хохотнул филином: - Иногда шею не получается отрубить с первого раза. Тупым-то лезвием – оно и понятно!
Он захохотал, и от хохота и его большой живот, и борода затряслись.
От его слов перед моим внутренним взором возникли такие жуткие картины, что мои нервы не выдержали:
- Перестаньте!
Смех здоровяка мгновенно оборвался. Продолжая скользить по мне взглядом, он с плотоядной улыбкой облизал спрятанные в бороде и усах губы.
- Сына хочешь спасти? – насмехался он. Потом шагнул вперед, подошел вплотную к решетку и, наклонившись ко мне, сказал: - А хочешь, дракайна, спасу твоего сына? Я могу.
Мои глаза широко распахнулись.
- Вы... говорите правду?
- Знаешь, кто я? – усмехнулся здоровяк. – Хозяин этой тюрьмы. Пока ты и твой мальчишка здесь – вы в моей власти. Буду стеречь как зеницу ока – головы ваши завтра поутру будут валяться под плахой. Позволю сбежать – жизнь спасу.
- Вы... – в моей груди разгоралась надежда.
- Но обоих отпустить не могу – дорого мне может обойтись. Одному. Одному дам сбежать. Кого выберешь: себя аль сына?
- Сына! – шепотом прокричала я, часто дыша от волнения.
Тюремщик опять хохотнул филином.
- Пусть будет по-твоему. Но за мою услугу ты должна мне заплатить, дракайна.
- Чем?! У меня ничего нет!
Здоровяк просунул руку между прутьями решетки и, положив ладонь мне на плечо, помял его, задышав тяжелее.
- Есть-есть, дракайна. У тебя есть ты. Разные у меня были бабенки: жуликоватые торговки, воровки грязные, блудливые жены, которых мужья сюда за прелюбодеяние упекали... А вот дракайны – настоящей дракайны, подумать только! – не было.