- Забудь, - тем временем ответил Эрик. – Он лгал. Придумал это все, чтобы я его выпустил. Зачем спрашиваешь? Как будто сама не знаешь, что дракайны никогда не были опасны для людей. Вы почти ничем не отличаетесь от человеческих женщин, кроме способности рожать драконов. Правда, я был уверен, что дракайны, как и вся драконья раса, отличаются от людей огромной гордостью и самолюбием, но сегодня, увидев тебя лежащей под грязным тюремщиком, понял, что у последней дракайны и гордости не осталось. Платить телом за свободу...
Только что я была растеряна, но намеки Эрика меня разозлили:
- Эй. Во-первых, выбирай слова, здесь мой сын, он еще ребенок, и он нас слышит. А во-вторых... У Бардена были ключи от камер. Я пошла с ним, потому что мне нужны были ключи – освободить сына.
Эрик нахмурился и посмотрел на меня с недоверием:
- Ты собиралась забрать ключи, лежа под ним?
Я сжала зубы, игнорируя его слишком очевидные попытки меня задеть.
- У него был кинжал, - процедила. – Я хотела им воспользоваться. Но потом решила, что бутылкой с бормотухой вырубить его будет удобнее. И у меня почти получилось, но... В последний момент он заметил и выбил бутылку у меня из рук.
Эрик перестал хмуриться и задумался.
- О! Так вот, почему, бутылка закупоренная валялась на постели?
Я подтвердила молчанием.
Эрик какое-то время шел, задумавшись, потом заговорил, и тон его заметно смягчился, голос звучал как будто виновато:
- Выходит, я ошибся? В таком случае я должен попросить прощения у тебя, дракайна. Я плохо о тебе подумал и был груб. Извини.
Мне хотелось принять извинения и вдогонку упрекнуть, чтобы он пожалел, что пытался унизить меня, но... Эрик был так искренен, что я вдруг поняла – не хочу притворяться.
- Не надо извинений. Не хочу, чтобы ты заблуждался на мой счет. Я знала, что Барден меня обманывает. Вернее... была в этом почти уверена. Он не собирался устраивать моему сыну побег. Поэтому и я не собиралась давать ему то, чего он хотел от меня. Однако если бы это действительно могло спасти моему ребенку жизнь, я бы пошла на все. Для женщины гордость не такая уж большая ценность, когда на другой чаше весов жизнь ее ребенка.
Я снова посмотрела на Дениса – как же тяжело мне было даже мысленно называть его этим именем! – но мальчик сосредоточенно глядел себе под ноги и, казалось, не слышал, о чем я только что говорила. Лучше бы не слышал, но если и да...