— А что, если император в курсе? Вдруг адмирал Бородин его
приказ передаёт? — спросил я.
— Это вряд ли, командор, — задумчиво протянул разведчик. —
Нашлись бы другие каналы. Не через генштаб.
Этим он меня успокоил. Не до конца, но мне всё равно стало
чуточку легче. Ну и возможность разделить ответственность за это
решение меня всё-таки радовала.
— Значит, начинаю переход в гиперпространство, — сказал я и
объявил об этом через интерком.
— Не буду вам мешать, командор, — поднялся со своего места
Игнатов, осторожно поглядывая на приборы.
Я кивнул, целиком и полностью поглощённый выполнением манёвра,
прерванного вызовом из генштаба.
Уверенности в том, что я поступаю правильно, у меня не было.
Только смутное ощущение, предчувствие. Интуиция говорила сделать
именно так, а не иначе, и я своей интуиции привык доверять. Слишком
уж часто она меня выручала.
Дальше «Гремящий» полетел в полной тишине, не отвечая ни на чьи
запросы. В гиперпространстве связи в принципе не было, но в редкие
моменты переходов через системы нас непременно пытались опознать,
запросить цель прибытия и всё такое прочее, но мы хранили молчание.
Один раз к нам даже на перехват выдвинулся корвет имперского
космического флота «Сторожевой», но мы ушли в гиперпространство
раньше, чем он сумел подойти. Мы так и остались невидимками.
Мои помощники, Магомедов и Козлов, были предупреждены о том, что
нам нельзя контактировать ни с кем, даже с нашими же кораблями, и
во время их вахт «Гремящий» тоже соблюдал режим тишины.
Эсминец продвигался дальше к Новой Москве, вглубь имперского
пространства, нашего пространства. Скоро должна была состояться
коронация нового императора, ещё одну пышную церемонию усердно
репетировали на Дворцовой площади, и я надеялся успеть до её
начала, чтобы поприсутствовать лично. Да и принцесса Елизавета, как
член семьи, обязана была принимать участие в церемонии.
Сама принцесса почти не покидала своей каюты, избегая не только
меня, но и других членов экипажа, и подполковника Игнатова. Такое
её добровольное затворничество меня полностью устраивало, пока
принцесса безвылазно сидит в каюте — она не создаёт проблем. Но
перед тем, как начать переход непосредственно к Новой Москве, я
всё-таки к ней зашёл.
— Ваше Высочество, мы скоро прибудем на место, — сказал я, едва
она открыла дверь.