Реальность с грохотом рухнула мне на голову. Я поднял взгляд и
щурясь увидел парня, заваливающегося на пол без сознания. Сзади,
вцепившись, как клещ, его душила бородатая туша в капюшоне,
повиснув рюкзаком.
— Жиесть, баля… я тибя похороню, очкошник! — сипел «рюкзак».
Бросив тело, занес ногу, чтобы пнуть свою жертву…
2025 год, сентябрь. Москва.
— Жиесть, баля… я тибя похороню, очкошник! — сипел «рюкзак».
Бросив тело, занес ногу, чтобы пнуть свою жертву…
— Стопори!
Я схватил бородача за плечо, одернул. Лежачих не добивают, даже
на зоне. Но недоразумение, как с цепи сорвавшееся, вывернулся и
заверещал благим матом.
Ни хрена не понимаю! Козлова дружок? Откуда тогда взялся
задушенный пацан?!
Бородач резко повернулся — глаза на выкат, слюна на губах, будто
собирается вцепиться в глотку. Желваки ходят под бородой.
— Э! Я тибе руки пириломаю, понял, чорт?! — взвизгнул он.
А вот это лишнее… Руки сработали быстрее мыслей. Как тогда у
переезда. Только теперь передо мной стоял не Витька, а псих с
бородой.
Короткий боковой в печень, точно. Бородач осел, как мешок, и
схватившись за бок, заизвивался на полу, подвывая. Вот же собака
бешенная! Как он до своих лет дожил с таким поведением!
Вокруг замельтешили амбалы от ста кило весом. Маски черные, в
камуфляже. Реально вязать бородача никто из них не спешил.
ОМОН? Нет, те бы не церемонились. Лежал бы уже бородатый мордой
в пол или с простреленной башкой. Но и оружия у камуфляжных тоже
нет. Только нашивки на рукавах — эмблема молнии в форме латинской
буквы «V».
Кстати, на кожаном диване сидела пятерка бородатых дружков
придурашного в одинаковых майках с той же эмблемой молнии.
Кто вы, черт возьми, такие?
Судя по сломанным носам, ушам и шрамам от сечек — бойцы. Только
бойцами их назвать язык не поворачивается. Им фиолетово на то, что
на бетоне лежит задушенный пацан.
Пятеро с дивана вскочили:
— Э-э-э сюка?!
— Порвю жопа!
Я приготовился к драке, но голос из ниоткуда рявкнул.
— Охрана! Разнимите бойцов! Освободите площадку!
Маски выросли между мной и бородатыми. Охранники значит. Хреновые
вы охранники.
— Мужики разошлись! — шипел один из камуфляжных. — Харе!
Насчет мужиков, ты пожалуй заблуждаешься. В засохшей корочке
хлеба мужского больше, чем в этих. Толпой на одного…
Я стоял, глядя на прыгающих бородачей, пытавшихся прорваться
сквозь охрану и чувствовал себя чужим на этом «празднике
жизни».