Светка вцепилась за руль, бледная, как простыня. Она дрожала
всем телом, хорошо понимая, что случится, если Козлов доберется до
нее. Я снял с себя крестик и надел на ее шею. Мой оберег с
небольшой вмятиной. Когда-то крестик спас мою жизнь, остановив
пулю. теперь я хотел, чтобы сила которого уберегла меня тогда,
помогла моей сестренке.
— Я в тебя верю, все будет хорошо… — шепнул я и захлопнул
дверь.
Путь от машины до переезда прошел спокойно, не торопясь, сжимая
в руке пистолет, как последний довод. Джипы уже подъезжали. Один
чуть накренился после того, как я протаранил «девяткой» его
переднее колесо.
Я поднял руку, навел на покрышку первого. Один выстрел и резина
начала медленно сдуваться. Вторая пуля пробила колесо второго
«Чероки».
Бойцы выскочили, навели стволы. Один поднял «калаш», другой
пистолет. Но никто не стрелял. Ждали команды Козлова.
Я остановился, поставив ноги чуть шире плеч. Палец лег на спуск.
Козлов вылез с заднего сиденья «Чироки», пошатываясь. Лицо
перекошено, губы дрожат, а в руке бутылка водки.
— Ну стреляй, Саша, — сказал он, в упор глядя в глаза. — Убей. Убей
своего брата!
Он медленно пошел ко мне. Бойцы держали меня на прицеле, но Витя
слишком хорошо знал меня. Знал, что я не стреляю просто так.
— Ну?! — заорал он, подойдя вплотную. — Че встал?! Давай! Убей
меня, тварь! Думаешь, я не знаю, что ты Светку хочешь?! Хочешь
забрать мою семью?
Он ударил меня в грудь слабым, пьяным кулаком. Я не ответил.
Просто смотрел в его покосившиеся глаза.
Витя сделал внушительный глоток из бутылки. Лицо его исказилось,
стало звериным, отталкивающим.
— Хочешь разрушить мою семью, да?!
— Она тебе не нужна, Вить… — сказал я. — Ты и сам это знаешь. Ты
за бумаги бьешься, не за нее. Не за Линду и не за пацана, которая у
неё в животе растёт. И ты прекрасно знаешь, что Светка мне как
сестра. Я клятву давал ее защищать. Ты тоже.
Сзади уже грохотало. Поезд мчался, гудок рвал воздух. Ещё
чуть-чуть… и Света уедет.
Я не отводил взгляда от Козлова.
— Вить… Оставь ее, — спокойно сказал я. — Она перепишет тебе, что
ты хочешь. Жизнь только ни ей, ни детям не порть. Пусть вырастут
достойными людьми.
Он зашатался, улыбаясь. Снова глотнул водки, вытер рот рукавом
пиджака и расставил руки.
— Стреляй…
Я смотрел на этого человека и вспомнил, как мы в детстве делили
одну булку на двоих. Козлов всегда оставлял мне самую большую
часть. Первый лез в драку…