– Так надо было.
– Почему надо? Была какая-то
причина?
– Да, была какая-то причина, - и
Лилиан даже знала какая, но сейчас это знание, как вспугнутый
зверек, где-то затаилось. И чем настойчивей до него пытался
добраться журналист, тем надежней оно пряталось.
Голова у женщины болела всё
сильней, язык стал заплетаться. Неприятный журналист оценивающе
вгляделся в её побледневшее лицо.
– У вас болит голова? Что же, тогда
придется прекратить наше интервью. Благодарю вас, не провожайте, я
сам найду дорогу.
Лилиан без сил откинулась в кресле и
прикрыла глаза. Уже выходя из гостиной, блондин оглянулся на неё и
с ноткой восхищения тихо произнёс:
– Силён лорд Эрриа! Такие красивые и
мощные блоки! Надёжно замкнул всё самое важное в воспоминаниях.
Пожилая женщина медленно приходила в
себя. Головная боль уходила, оставляя после себя опустошение. «Надо
будет обязательно написать Глории об этом журналисте», -
преодолевая усталость, решила Лилиан. Как странно, стоило блондину
выйти из комнаты, и она уже не могла вспомнить черты этого
неприятного типа. Этот странный разговор разворошил память, и
Лилиан вспомнила сон, который часто приходил к ней после возращения
от Глории.
В этом сне она стояла у высокого окна
в комнате племянницы и смотрела на бесконечную синь неба и облака с
прорывающимися сквозь них горными вершинами где-то под ногами, и
собиралась взлететь. Только она в этом сне была не такая как
сейчас, почти старуха, а девочка-подросток, как в тот год, когда
родилась Роуз, мать Глории. Тогда практичная материалистка Лилиан
вдруг вспомнила сказки, которые раньше любила, и поверила в
реальность чудес.
И как не поверить, если вдруг мыльный
пузырь на ладошке крохи начинает расти и превратившись в огромный
сверкающий шар, взмывает к потолку, весело хихикая. Или нелюбимая
малышкой каша вдруг превращается в гриб на ножках и, выбравшись из
чашки, убегает под кровать. Пусть взрослые называют это мудрёно
«спонтанные выбросы магии», а для неё это было чудо.
Сейчас, когда за спиной долгие годы,
Лилиан забыла то острое ощущение невероятности, непредсказуемости
жизни, испытываемое тогда. И вот во сне это вернулось! Она стоит на
подоконнике, готовая раствориться в синем просторе, а вокруг старое
драконье гнездо, лишь притворяющееся замком. И где-то рядом спящий
дракон, который вот-вот заговорит с Лилиан.