Как раз в Драконью академию Сиднару и надлежало отбыть немедленно. Официально для расследования гибели адептов. Тело первого погибшего обнаружили прошлой ночью. Без признаков насильственной смерти, как следовало из отчета. Но это еще необходимо проверить. Некоторые виды магических заклинаний не оставляли следов, так что выводы руководство академии сделало преждевременные. Однако пару часов назад обнаружили вторую жертву. Этот факт настолько взволновал лорда Джалака Адиша — ректора академии Гиан, что он тайно обратился за помощью в расследовании к ведомству соседнего королевства.
Неужели в Багхароне не нашлось специалистов, способных раскрыть преступление?
Не нашлось! — ответ на этот вопрос Сиднару не требовался. Как и на тот, почему из семи Драконов Его величества герцог Кемирон Даригил выбрал именно его, лорда Рат Саанжа. Дело в том, что в академию Гиан мог попасть только тот, кого пропустит магическая арка, установленная на входе в замкнутый академический комплекс. По легенде арку построили драконы и наделили ее способностью пропускать внутрь периметра лишь избранных — потомков тех самых жителей деревушки, сумевших наладить с драконами контакт. А еще будущих магов, чей дар не вызывал сомнений. По какому принципу набирались такие адепты не знали даже старожилы из обслуги или преподавателей.
— Это официальное расследование? — сразу уточнил важный момент дознаватель.
— Нет, — герцог покачал головой. — Согласно твоему заявлению, поданному еще в начале месяца, ты отбываешь в недельный отпуск, чтобы встретить Чудогодие в кругу семьи.
Рат Саанж ухмыльнулся, представляя, как возвращается в дом, откуда сбежал много лет назад. Его там не ждали — некому было. Родители оставили этот мир, когда ему исполнилось семь лет, и мальчишку забрал на воспитание дядя по материнской линии. Ничего хорошего в новой семье Сиднара не ожидало. Скудный рацион, тяжелая работа и тумаки от взрослых лоботрясов — родных детей доброго дядюшки. Будущий Дракон Его Величества хлебнул неприятностей, пока научился избегать общества старших родственничков, и крутился, как уж на сковородке, пытаясь везде успеть. Единственная живая душа, которая хоть как-то скрашивала серые будни мальчишки, старая Нила Сарди — родная бабушка, согревшая его материнским теплом и научившая читать и писать.