— Помощник хозяина трактира вчера монету о стол бил, с ликом
матушки императрицы. Его потребно скрутить, связать и доставить в
Тайную канцелярию для дознания, — с видом превеликого начальника
проговорил Иван Никодимович Шимохин.
Это выглядело даже несколько смешно. Лысоватый, низенький, с
изрядным животом, Шимохин и так имел вид комедийного персонажа. А
когда он ещё пытался важничать — так и вовсе мне приходилось
сдерживаться, чтобы не засмеяться в голос.
Признаться, такая работа мне не очень нравилась. Понимаю всю
абсурдность обвинения, что какой-то дурак по пьяни мог лупить
монетой о стол, может быть, при этом требуя выпивки. И кто-то же
пришёл в Тайную канцелярию, дабы провозгласить заветные два слова —
«Слово и дело», предполагающие, что пришедший стукач знает что-то,
что является делом государственной важности. Учитывая то, что вся
система самодержавного правления укладывается в фразу, сказанную
французским королём: «Государство — это я», — то любая крамола в
сторону императрицы и есть дело государственной важности.
— Тайники! — заорали в трактире, как только мы переступили порог
питейного заведения.
— Лови их! — заорал тогда и Шимохин, но отчего-то не побежал
хватать хоть кого-нибудь.
Вот для этих дел и нужны были мы.
— Ваше высокоблагородие? — вопрошал ко мне Кашин.
— Ловите! Чего уж тут, коли надо! — несколько обречённо сказал
я.
И началась катавасия, достойная ещё чёрно-белых кинокомедий, где
людей веселили погромами и нелепыми драками.
Ну не к лицу мне, гвардии капитану, бегать за людишками! Так что
некоторое время я стоял и только наслаждался, будто бы находился в
кинотеатре или смотрел спектакль.
— Бах! — подняв пистолет кверху, я выстрелил в потолок. — Всем
стоять! Кто дёрнется — стреляю!.
После моего крика все встали, замерли на местах.
— Кто тут этот?.. — я и забыл имя злостного преступника, на
задержание которого был послан целый плутонг геройских
гвардейцев.
Стоявший, а скорее, прятавшийся за моей спиной Шимохин быстро
вычленил из толпы нужного человека и указал на него пальцем. И даже
не вышел вперед, а всё так же скрывался за моей могучей спиной. Всё
это выглядело, будто отец ребёнка пришёл на разборки в песочницу, и
сын, прячась за всемогущим папой, указывает пальчиком на девочку
лет четырёх, которая сыпала на мальчика песком.