– Д-да, – роняю сдавленно.
Следующий вопрос звучит для Каримова.
– Да, – хрипло бросает он.
Вздрагиваю. Впервые слышу его голос. И тут же чувствую взгляд, который проходится по мне как лезвие. Острый. Пристальный.
Это длится всего пару секунд, но мне хватает.
– Теперь вы можете обменяться кольцами.
Что?
Напряжение сковывает тело.
О таком речи не шло. Просто роспись. Хотя если мы заключаем брак, то обмен кольцами выглядит логично.
И все же…
Внутри поднимается протест.
Однако я моргнуть не успеваю, а Каримов уже подходит вплотную. Берет меня за руку. Его пальцы горячие, точно раскаленные, но от прикосновений мужчины окатывает льдом.
Приходится приложить всю волю, чтобы не дернуться и не отстраниться от него. Стараюсь играть роль до конца.
Как только выйду отсюда, отдам кольцо адвокату.
Сияние крупного камня бьет по глазам. Вообще, мне нравятся ювелирные украшения, но от одного вида этого кольца мороз пробегает по коже. Даже металл будто давит, хотя по пальцу скользит свободно.
– Теперь вы, – заявляет адвокат.
Выполняю то, что требуется, не глядя на Каримова. Мои собственные пальцы кажутся абсолютно белыми на фоне его смуглой ладони. Невольно замечаю шрамы на крупных костяшках.
Страшно представить, на что способны его руки. На что способен он сам.
Мужчина так и продолжает курить. Сигаретный дым окутывает меня. В горле неприятно царапает.
– Объявляю вас мужем и женой.
Подписи на документах поставлены. И я считаю минуты до того момента, как снова окажусь в машине.
Бежать отсюда. Как можно быстрее. Бежать.
Отхожу на пару шагов. Поворачиваюсь к адвокату, чтобы забрать плащ, но тот переводит взгляд в другую сторону.
– Она остается, – голос Каримова ударяет в спину.
Оборачиваюсь. Чувствую как нервно дергаются губы.
Что за бред?
Охрана…
Но охранники вообще никак не реагируют. А двое представителей администрации переглядываются и явно не спешат отказать.
Адвокат молчит.
– Сегодня нельзя, – наконец выдавливает один из тюремщиков. – Скоро проверка, поэтому…
– Она моя жена, – отрезает Каримов.
Повисает пауза.
Тишина кажется невыносимой.
– Сделаем исключение, уверен, начальник тюрьмы не станет возражать, – вдруг заявляет второй тюремщик. – Первая брачная ночь – дело святое.
Брачная… что? Я ослышалась. Точно ослышалась. Это не может быть правдой. Это не…
Он отдает знак, после которого все охранники выходят из комнаты, и сам двигается на выход.