Каждый мускул развит, натянут до предела. Под смуглой кожей точно застывает металл. Вены разбухают и вздуваются, подчеркивая стальные мышцы.
Высокий. Крупный. Каримов снова надвигается на меня.
– Арина.
От того, как он произносит мое имя, все тело сводит дрожь.
– Распалила ты меня.
Шаг. Еще один. И еще. Нервы сдают. И я срываюсь с места. Пробую опять от него ускользнуть. Но он ловко перехватывает меня за талию.
– Цену себе набиваешь? – спрашивает, лицом к себе разворачивает и почти касается моих губ своими, когда выдыхает: – Так назови сразу. Не сбивай кайф.
– Нет, нет, – бормочу. – Не надо.
Он больше ничего не говорит. Берется за верх моего корсета. Дергает, раздирая платье надвое.
Лягаю его ногой. Всю силу прикладываю. Но Каримов будто и не замечает, как мое колено заезжает по бедру.
Мне самой больнее.
Мускулы у него железные. Непробиваемые. Весь он такой. Точно каменный. И желание у него несгибаемое.
Ублюдок утягивает меня на пол за собой. Так, что я вообще не успеваю понять, что происходит.
– Нет, – шепчу.
– Да, – хриплый голос не отличить от рычания.
Каримов рывком толкает меня на живот, наваливается сверху, задирая пышную юбку до талии. Разрывает кружевное белье в клочья.
Дергаюсь, пытаюсь из-под него выползти.
А он подается вперед. Кусает меня за шею сзади. Несильно, совсем слегка зубами прихватывает, но в этом порывистом движении ощущается нечто настолько жесткое и подавляющее, что дыхание из легких вышибает.
Морозные мурашки расползаются по спине.
Он с шумом втягивает воздух, заставляя меня сжаться в комок. Животное. И рефлексы у него как у хищника.
– Сука своего кобеля чует, – заявляет Каримов, и будто издалека доносится шелест разрываемой фольги. – И на эту ночь ты моя сука, Арина.
– Нет, – содрогаюсь и шиплю: – Пусти.
Его член прижимается ко мне сзади. Огромный. Горячий. Влажный. И я понимаю, что Каримов успел надеть презерватив, ведь смазка пачкает мои бедра.
– Нет, нет, нет, – бормочу как заведенная.
Судорожно дергаюсь под ним. Но он только прижимает мои ладони к полу, толкается вперед так, чтобы пригвоздить собой.
Возбужденный орган скользит между моих ног, всей длиной проходится, а я зажимаюсь.
– Блядь, – рычит Каримов. – Хочу глаза твои видеть.
Страх затапливает настолько, что я слово вымолвить не могу. Только лихорадочно мотаю головой.