— Я не хотел приходить, — вместо приветствия сказал он. Его
лицо, словно выточенное резцом талантливого скульптора, исказилось
усмешкой.
— Но вы пришли, — возразила я и слегка кивнула в сторону кресла.
– Присядете на минутку?
Он был высокий, не менее шести футов. Худощавый, но сильный. Я
заметила, что вместо левой руки у него бионический протез.
Наверное, воевал.
— Как вас зовут? Я – Аня, — начала я.
— Иван, — выдохнул он, сел в кресло, и старая мебель возмущенно
скрипнула под его весом.
— Что привело вас ко мне, Иван?
— Нужна помощь, — он пристально смотрел на меня, словно хотел
что-то увидеть, в чем-то убедиться. Я не отводила взгляд. Первый
контакт очень важен. Потому что следующего может не быть.
— Расскажите о себе? — я постаралась улыбнуться.
Он возмущенно поднял руки!
— Я не сказал, что помощь нужна мне. У меня все норм. Вы должны
помочь моему другу.
Я глядела на него, пытаясь прочесть в его лице, позе, движениях
тела что-то о нем. Все в нем было слишком, чересчур. Недоверчивый
взгляд, тело напряжено, будто готово в любой момент отразить удар.
Губы плотно сжаты. Пальцы здоровой руки крепко вцепились в ручку
кресла. Кажется, он тоже нуждается в помощи.
Я бросила мимолетный взгляд на его левую руку и тихо
спросила:
— Вы служили в армии? Во время войны или после?
— И во время и после, — выдавил он. – Морская пехота. Уволился в
запас два года назад.
— Вам приходилось убивать?
— Да. И не раз. Война есть война.
— Как вы себя чувствовали, когда впервые сделали это?
— Какое вам дело? Я пришел не за тем, чтобы вы копались у меня в
мозгах.
Он вскочил и смерил меня гневным взглядом. Я подняла глаза. С
такой точки обзора он казался грозным великаном, способным
раздавить меня, как букашку.
— Простите. Я лишь хотела немного узнать вас.
— Я тут ни при чем. Вы поможете моему другу или мне искать
другого мозгоправа?
— Помогу, — вздохнула я. – Сядьте и расскажите, кто ваш друг и
почему ему нужна помощь?
Он сел – снова скрипнуло кресло. Я про себя улыбнулась. Пара
таких посетителей – и придется искать новое. Не знаю, как долго мы
молча смотрели друг на друга. Наконец, он заговорил. Медленно,
отрывисто. Будто после каждой фразы ему нужно вдохнуть глоток
воздуха, чтобы продолжить.
— Моя подруга Кристина еще совсем девчонка. У нее пару лет назад
погибли родители. Она ничего не рассказывает, не хочет говорить об
этом. Храбрится, что все в порядке. Но я вижу, что ей плохо. Она
почти не спит, работает сутки напролет. Кроме работы ее мало что
волнует. Мы все пытались ее растормошить. Звали прогуляться,
включали кино. Но ей ни до чего нет дела.