Он посмотрел на меня. Его лицо в ореоле желтого света фонаря
было серьезным и немного мрачным.
— Почему ты позволила стирать себе воспоминания, Аня? Целых пять
раз.
Я съежилась под его строгим взглядом. Словно нашкодившая
школьница перед директором. Мы стояли и смотрели друг на друга. Мне
хотелось убежать, провалиться сквозь землю, скрыться. Я опустила
глаза — не могла смотреть на него, и тихо ответила:
— Было слишком больно помнить.
Он вздохнул, взял меня за руку, и мы пошли дальше.
Шли мы долго, несколько раз сворачивали то в одну, то в другую
сторону. Я с опаской оглядывалась назад и думала: сумею ли найти
путь обратно? Вряд ли. Когда мы закончим, попрошу отвести меня
домой. Подумав о своей квартирке в старом блоке, усмехнулась.
Теперь это мой дом. Неказистый, неудобный, без излишеств. Зато
можно не опасаться, что ночью ко мне ворвутся патрульные и насильно
увезут в нейроцентр для чистки мозгов.
— Пришли! – выпалил Иван и постучал в массивную железную
дверь.
Дверь выглядела новой и явно была установлена не так давно.
Пару минут мы ждали, потом лязгнул засов, и в подземелье хлынул
поток света.
— Привет, Люк, — сказал Иван и вошел в дверь.
Я щурилась от яркого света, разглядывая невысокого, щуплого
парня, густо заросшего черной бородой. Над бородой угольками
блестели живые, умные глаза. Темные волосы Люка были слегка
растрепаны, будто он только проснулся. В правой руке он держал
пистолет. При виде оружия у меня по спине пробежал едкий холодок.
Что за тайны они охраняют за толстыми дверями?
Люк тщательно запер за нами дверь. Сначала на замок, потом на
засов. Когда меры безопасности были соблюдены, посмотрел на меня и
протянул руку. Левую, без оружия.
— Люк Чапман, физик—экспериментатор, — голос у него оказался
приятным. Глубоким, бархатным.
— Аня Дивинская, — ответила я, умолчав о профессии. Иван просил
не говорить, зачем привел меня на Конечную. Иначе Кристина
откажется со мной разговаривать.
— Где Кристи? – спросил Иван, когда мы поднимались по гладким
ступеням.
— Рядом с Машиной. Они с Сэмом вносят изменения в программу. С
самого утра не отходят. Пару раз звал их обедать – ни в какую.
Принес им сэндвичи.
Лестница закончилась. Люк толкнул еще одну дверь, и мы выбрались
наружу. Я удивленно замерла. Знакомая мне с детства станция метро
Конечная походила на корабль, потерпевший крушение. Стены
пузырились лопнувшей краской, штукатурка на сводах потрескалась,
вот-вот посыплется на голову. На серебристых рельсах уныло застыл
электровоз с одиноким вагоном, местами покрытым пятнами ржавчины.
Почти все свободное от рельсов пространство было заставлено
оборудованием. Сверху над ним натянут полог – от осыпающейся
штукатурки. У одной из стен мигали разноцветными датчиками корпуса
серверов и компьютеров. В дальнем углу виднелась железная лестница
на второй этаж. Оттуда слышался ровный, приглушенный шум. Все
пространство станции освещали желтые диодные лампы, отчего Конечная
напоминала пещеру с сокровищами. И, полагаю, здесь хранились
истинные сокровища. Иначе их бы не прятали так хорошо.