Я кивнул. Я понимал, что это необходимо. Я и сам теперь, когда первый шок от произошедшего прошел, уже скользил взглядом по комнате, стараясь обратить внимание на каждую деталь.
Следов борьбы я не заметил. Значит, Вегард принял яд добровольно. Хотя, разумеет, принял он не сам яд, а то, во что его подмешали. На массивном столе у окна стоял поднос с наполовину съеденным ужином – на серебряных тарелках лежали хлеб и мясо. Там же был и кувшин – вряд ли с водой, скорее, с чем-то покрепче.
– Кто приносил ему ужин?
– Мы скоро выясним это, ваше величество! – басом отозвался высокий мужчина с рыжей бородой – должно быть, тот самый начальник стражи. – Насколько я понимаю, у вашего сына здесь были и собственные слуги?
– Разумеется, – подтвердил я, – но вам вряд ли стоит тратить на них время. Все они служат нам уже не один десяток лет, и трудно представить, что именно, в чужой стране, им взбрело бы в голову навредить Вегарду.
Начальник стражи чуть поклонился, но явно остался при своём мнении. Конечно, в их интересах обвинить во всём моих людей, дабы очистить от крови свои руки. Но я не позволю им этого!
Главный маг – старик с длинной спутанной седой бородой – уже пытался отыскать в комнате хоть какой-то магический след. Но я знал, что он ничего не найдет – потому что сам уже проделал то же самое и ничего не почувствовал. Магию сегодня здесь никто не применял – ни сам Вегард, ни его визитер, кем бы он ни был.
– Это был настой горной верданы, которую часто именуют еще остролистной, ваше величество, – сообщил румяный доктор, осмотрев тело Вегарда и понюхав стоявшую на столе посуду. – Ее можно встретить и у вас в Нерландии, и у нас в Терции – она растет в горах и в маленьких дозах весьма неплохо помогает при головной боли.
Я нахмурился. Уж не хотел ли он сказать, что Вегард принял этот настой по собственной воле? Сын был молод и крепок, и что такое головная боль даже не знал.
– Настой добавили в кувшин или в кружку?
– В кружку, ваше величество. Никаких признаков верданы в кувшине нет.
– Как быстро действует этот настой? – спросил я. – И почему мой сын не почувствовал, что в напиток что-то было добавлено?
Если он попытается намекнуть на то, что Вегард прекрасно знал, что пил, я рассеку этого эскулапа мечом надвое прямо здесь и сейчас. Но он, должно быть, заметив ярость в моем взгляде, благоразумно подобного не сказал.