— Что? – непонимающе моргаю.
— Найду убийцу, что будешь с ним делать?
— Ну…
— Сдашь полиции? На каком основании?
— Он же убийца.
— Без доказательств его ни в чем не обвинят.
— Если найдете убийцу, - мой голос дрожит от волнения. Я понимаю, к чему этот человек клонит. Закон не на моей стороне. – Я его убью! – запальчиво обещаю, дрожа всем телом.
Хаджаров усмехается, опускает взгляд. Он сидит в кресле действительно, как жнец, решающий сложную задачу над человечеством. Его совершенно не обескураживает мое обещание, будто подобное слышит очень часто от таких трепещущих девиц.
— Сама убьешь? – усмехается, медленно вставая с кресла.
Неспешно обходит стол, засунув руки в карманы брюк. Замирает напротив меня. Стоит так близко, что я чуть ли не теряю сознание от переизбытка чувств, которые он вызывает своим присутствием. Я даже толком не знаю, что внутри меня кипит. Там настоящая взрывная смесь.
— Убей меня, - вкрадчиво меня просит, гипнотизируя взглядом.
— Что?
— Убей меня. Представь, что я убийца твоего брата.
Он сумасшедший. Ненормальный. Разве такое можно говорить всерьез? Я изумленно смотрю на него снизу-вверх, совершенно не зная, как реагировать на подобное. У меня совсем нет опыта общения с такими странными людьми. Дергаюсь, когда Хаджаров хватает за запястье и дергает на себя.
— Я тебе даже облегчу задачу, - от его серьезности меня коробит. Я в ужасе смотрю на то, как со стола Хаджаров хватает нож с тонким лезвием и вкладывает в мою руку, направив острие себе в грудь.
— Ну же.… Режь меня, - его глаза завораживают своим бешенным блеском. Я дергаюсь, но он меня удерживает, напирая на нож. – Ну, давай, ты хочешь ведь отомстить за смерть брата!
Меня пугает происходящее. Я изо всех сил пытаюсь вывернуться, но мужская хватка сильнее. Он так крепко меня держит, что скорее всего завтра обнаружу синяки на запястье. Сильно дергает на себя, пытаюсь разжать пальцы, выронить этот злосчастный нож, который вот-вот проткнет Хаджарову грудь. Его взгляд прожигает меня. Удерживает мою руку с ножом, медленно его забирает и кидает обратно на стол.
Я облегченно выдыхаю. Кажется это своего рода проверка на вшивость. Пытаюсь отдышаться от пережитого, как внезапно получаю звонкую пощечину. Падаю не от силы удара, больше от неожиданности. Моя щека горит. Какой-то частью мозга понимаю для чего мне дали оплеуху, пытаются привести в чувство, отрезвить. И все же становится больше обидно. Изумленно смотрю на Хаджарова, который отворачивается к столу, берет со стола пачку сигарет, прикуривает.