— Чур, я первый! – со смехом басит парень, отодвигая плечом своего друга. Тот смеется, уступая место передо мной. – Иди сюда, детка, сделаешь мне приятно, - хватает за плечо, дергает на себя. Я уворачиваюсь, вжимаясь в стену за спиной.
— Может втроем одновременно?
— А чего нет?
Бью по рукам, что тянутся ко мне. Кричать бесполезно, надежда на то, что кто-то на нас обратит внимание и придет мне на помощь, минимальна. Она крошечная, но есть. Пока наша возня в темноте никого из проходящих людей не заинтересовывает. Слишком много желающих обжиматься по углам, поэтому с первого взгляда не разберешься, где по доброй воле, а где насилуют.
— Ах ты, сучка, драная, - меня бьют по щеке. Звонкая пощечина оглушает. Получаю за то, что куснула того, кто пытался пощипать мою грудь.
— Эй, аккуратнее, не бей ее сильно по лицу, может кому-то приглянется милая мордашка с разработанными всеми дырочками. И губы не трожь, а то сосать не сможет. Бей в живот, по почкам. Боль не позволит ей сопротивляться.
Меня окружают как шакалы. Ухмыляются, явно понимают, что сила на их стороне. Что я могу сделать против троих? Ровным счетом ничего. Все же Жека был прав, не стоило влезать мне туда, куда не просят. Но... Но нет смысла махать кулаками после боя. Я уже влипла по самые уши.
— По-хорошему рекомендую вам свалить, - шиплю, исподлобья озлобленно смотря на всех. – Мне терять нечего.
— Думаешь, испугаешь нас? – все трое ржут. Обидно так ржут. Их совершенно не тронут слезы, если начну плакать.
— Давай, закачивай ломаться, и повеселимся, - парень с басовитым голосом шагает ко мне, я бью его по щеке. Он охает от неожиданности с моей стороны, изумленно на меня смотрит, трогает свою щеку. Там борозды. Я как кошка, дерусь с ногтями. Умею не только кусаться.
— Дура бешенная, - меня бьют наотмашь по лицу, отбросив в сторону всякие церемонии. Удар в этот раз сбивает с ног, если бы не удержали за руки, упала. Несколько секунд совершенно ничего не делаю, так как звон в ушах мешает сконцентрироваться.
Меня как волейбольный мячик кидают из стороны в сторону. Меня лапают разные руки по разным местам. Я чувствую, как слезы текут по щекам. Не могу справиться с собой. Плачу беззвучно. Кусаю до крови губы, чтобы ни один звук не вырвался, дабы не радовать придурков своим бессилием. В голове бьется лишь одна мысль: дура. Стоило прислушаться и к Жеке, и к Хаджарову. Оба советовали просто жить, каждый по своему, с высоты своего опыта.