Марта и сама все это понимала, каждое слово было правдой. И вывод, сделанный магом, казался таким очевидным, таким реальным, что Марта почти физически ощутила вонь навоза. Перед глазами поплыли лица селян, люто ненавидивших и боявшихся хозяина леса. Никто из них не простил бы ей связи с ним.
Магнус и тот бы побрезговал!
Марта почувствовала, как разжались пальцы на ее руке. След от прикосновения лизнуло прохладой.
–На твое счастье ты не в моем вкусе. Не люблю дурочек, – он зашагал куда–то, не приглашая за собой, но Марта послушно пошла следом, понимая, что они сюда зачем–то да пришли.
–Ты не получишь первоцвета, – они остановились у покрытых черной паутиной кустов. Впрочем, кустами эти голые скелеты не назвал бы даже художник с великим воображением. – Он погиб. Как все здесь. Его разъело чернью. – Маг говорил спокойно, но Марте показалось, будто он сожалеет. Не о ней, конечно, о своей какой–то потере. Помнил ли он это место другим? Живым и светлым, наполненным запахами цветов и жужжанием опылявших их пчел?
–Здесь все в запустении…, заметила она с укоризной и сама испугалась, что прозвучало обвинением.
–Я похож на садовника? – к удивлению, маг не разозлился, только горькая усмешка сломала линию его сухих губ.
Марта протянула руку к веткам, туда, где черная вязь паутинного кружева оплетала серо–коричневые ветви. Ей отчего–то так нестерпимо жалко было эти растения. И лес, разъеденный тьмой, как выразился хозяин. Паутина напоминала метку смерти. Ту самую, что в видении Марты растекалась голодной кляксой по груди красивой женщины в лавандовом платье. И ее Марте тоже было бесконечно жаль. Девушка протянула руку, коснулась обломанного побега, что держался у основного ствола только лишь на волоске коры. Как жизнь ее матери. Тонкая ниточка, которую так легко разорвать…
Рука сама скользнула вдоль ветки, как будто сочувствие и ласка могли вернуть растению жизнь. Марта почувствовала, как что–то острое кольнуло ладонь. Шипы. Оказывается у лунного первоцвета шипы, как у обычных роз. Мертвый побег побагровел от капель крови. Марта смотрела, как капля эта стекает к месту надлома. Как жаль, что все обернулось так. Ее надежды разбились. Причем не о грубую силу бессердечного мага. Вот он закон природы. Все однажды умирает, человек не властен что–то изменить…