Меня выгибает от острых ощущений, слишком сильно отличающихся от самостоятельной мастурбации. Да, иногда опускалась до самоудовлетворения, доказывая самой себе, что вполне могу обойтись без мужчины. А теперь…
Клим ведёт влажную цепочку от груди вниз по животу, стягивает трусики, утыкается носом прямо туда, где кроме пальцев ничего и никого не было. Накрывает губами пульсирующую сердцевину, втягивает её в рот, широкими мазками проходит по плоти языком, вводит внутрь пальцы и меня накрывает оргазм, разрывая на части.
— Какая хорошая и чувствительная кошечка, — ползёт вверх Клим, пошло облизывая блестящие губы и расстёгивая ремень. — Ты же пустишь меня в свою киску?
— Клим, — нерешительно подаю голос, испугавшись слишком быстрого развития событий. — У меня ещё никого не было. Я девственница.
7. Глава 7
Клим
Охренеть! Не сразу понимаю, что лепечут её истерзанные губки, и чтобы не услышать отказ, затыкаю их своими, и для пущего эффекта запихиваю в рот язык. А потом как до жирафа на третьи сутки…
— У меня ещё никого не было. Я девственница.
Отрываюсь от неё и неверующе смотрю. Сколько ей? Если окончила четвёртый курс, то по-любому за двадцать-двадцать два. И ладно, ели бы была уродинкой или синим чулком. А нет. У Фроси всё при себе — и привлекательная мордашка, и резная фигурка, и правильно поставленная речь. Скромная и стеснительная, но тут просто надо её раскрыть.
Откатываюсь на спину и с шипением упаковываю член назад. Он сопротивляется, бьётся в судорогах, требует освободить назад, но лишать Фросю девственности на грязном покрывале, провонявшем курицей-гриль, да ещё и с сосновыми шишками под жопой, не правильно.
Не знаю, как правильно. Я вообще не уверен, что должен брать на себя такую ответственность. Нет хуже отношений с девицей, у которой ты стал первым. Для тебя это всего лишь приятная интрижка, звёздочка в списке побед, очередной трах, а у неё на уровне эмоциональной привязки. Очень сложно потом с ней рвать. И вроде не обещаешь ничего, а чувствуешь себя подонком.
— Не здесь и не сейчас, — веду пальцами по её щеке, чмокаю в губы и притягиваю к себе на грудь, заставляя себя успокоить возбуждение. Я же не подонок, чтобы оставить кошку в раздрае, показав своё сомнение в отношение неё.
Конечно, додави я, и Фрося позволит мне всё. Её фраза была всего лишь предупреждением, а не отказом. Но я вижу, как она расслабляется, избежав дефлорации, как возобновляется замершее дыхание, как возникшее на мгновение напряжение покидает её.