Автомобиль не сбавлял скорость, заднюю часть машины прилично заносило, да и снег под колесами давал свое. С моих глаз сорвались слезы, мне вдруг показалось, еще немного и мы сорвемся с обрыва. Разобьемся. Как же я ошиблась насчет Андрея, почему подумала, что он со мной ничего не сделает? Этот парень псих! Просто псих, который решил нас угробить!
– Андрей, прошу! – не унималась. Когда в очередной раз нас резко крутануло, я ударилась головой о боковую часть машины. Боль отразилась, заставив спазмироваться каждую мышцу в теле. Слезы не прекращались, губы дрожали, сердце ходило ходуном в груди. Я забыла, когда мне было так страшно.
– Брат так и не смог покорить эту проклятую трассу, – твердил Куприн. – Из-за твоего любимого Ярика, – имя Громова он язвительно выделил. – Он больше никогда не сможет это сделать. Черт.
Я вжалась в сидение и откровенно уже не вникала в слова Андрея. Чтобы он сейчас не говорил, мне было наплевать. Мы могли разбиться, мы не соблюдали скоростной режим, нас заносило на каждом повороте, о чем он только думал?
– Он должен ответить! – продолжал нести какую-то несуразицу Куприн. А когда впереди я увидела сужение дороги, подумала – конец. Зажмурилась, сильно-сильно. И стала считать до десяти, пытаясь восстановить дыхание. Зачем? Да кто ж его знает.
В конце концов, умирать со страхом в голове не особо приятное занятие. Я прокручивала в голове, словно листала кадры с фотоснимками, прошлое: вот мы с Вадимом дети, играем в песочнице. Я ударила его лопаткой, а он в ответ облил меня грушей, которую тайком достал из маминого пакета, и принес с собой на улицу. А вот Лилька потащила меня следить за мальчишкой, который ей нравился в седьмом классе. Мы прятались в кустах почти час, но никого не смогли дождаться. Пошел дождь, потом град, мы промокли до нитки, получили небольшие синяки и поругались. Странно, что именно это воспоминание жило в моей памяти ярким пятном.
А вот… Ярослав затаскивает меня в шкаф во время пожарной сигнализации в школе. На нем нет майки, волосы у него мокрые и выглядит он… да, он выглядел чертовски привлекательно. А вот он накинул на меня куртку, чтобы никто не увидел мой бюстгальтер под промокшей майкой.
У меня дрогнули губы, слезы показались безумно солеными. Соленее воды в море, которую порой можно случайно заглотить.