— Что здесь происходит?! — прогремел он голосом, от которого
дрожали стены. — Этот грохот слышен на всю общину!
Его взгляд упал на Зубу, который всё ещё носился по кухне,
теперь уже пытаясь засунуть всю голову в бочку с водой.
— Объясните немедленно! — рявкнул Гром, обводя нас всех грозным
взглядом.
Я разинула рот, пытаясь что-то сказать, но из горла не выходило
ни звука. Язык словно прилип к нёбу от ужаса. Как объяснить
капитану стражи, что я, возможно, отравила одного из его
подчинённых самодельным зельем?
Но Грок, оказавшийся сообразительнее, чем я думала, просто
указал дрожащей рукой на котелок в углу плиты.
Гром проследил направление его пальца и сделал несколько шагов к
плите. Его ноздри раздулись, когда он принюхался к исходящему от
котелка запаху.
— Это... — он замер, и выражение его лица изменилось от ярости к
удивлению. — Это Похлёбка Железной Воли?
Он повернулся ко мне, и в его янтарных глазах я увидела не гнев,
а что-то близкое к почтению.
— Ты... ты действительно приготовила Похлёбку Железной Воли? —
переспросил он, словно не веря собственным словам.
Я судорожно кивнула, всё ещё не в силах произнести ни слова.
Гром снова понюхал воздух над котелком, и его брови удивлённо
поползли вверх.
— Пахнет правильно, — пробормотал он. — Даже слишком правильно.
Давно не чувствовал такой концентрации силы.
К этому моменту Зуба, наконец, вынул голову из бочки и стоял,
тяжело дыша и всё ещё время от времени сплёвывая.
— Забористая штука, — просипел он, вытирая слёзы. — Как будто
молнию проглотил.
— Значит, всё правильно, — пробормотал капитан и, к моему ужасу,
потянулся к висящему у плиты половнику.
— Нет! — наконец нашла я голос. — Капитан, не надо! Я не
уверена...
Но было поздно. Гром уже зачерпнул большую порцию тёмной
жидкости и поднёс половник к губам.
И время словно замедлилось. Я видела, как тёмная похлёбка
исчезает в его огромной пасти, как работают мышцы его горла,
проглатывая зелье. И я уже мысленно готовилась к худшему.
Гром проглотил и на мгновение замер. Его глаза прикрылись, а на
лице отразилось выражение глубокой концентрации, словно он
прислушивался к тому, что происходит внутри его тела.
Затем он громко крякнул — звук, напоминающий раскат грома в
горах, — и слегка передёрнулся всем массивным телом.
— Ух! — выдохнул он, открывая глаза. — Вот это да!