- Спасибо!
- Ты… - он дважды моргнул. Глаза округлились. – Где твои
кандалы? Где ошейник?!
- Слушай, ты не обижайся, но больно уж они неудобные.
Мужик медленно встал на колени, и, воздев руки, быстро
запричитал:
- Не губи! Молю, если ты сбежишь, то меня накажут. Выдворят
вместе с семьей из именья. Мы с женой старые, всю жизнь здесь
служим, нам некуда податься! Господин наш справедлив, отдайся на
его милость, добрый человек!
- Да ты чего? Уж больно ты добрый для надзирателя. Кто в здравом
уме от таких харчей сбежит?
- Так… ключник я! Тюремщик-то так, до кучи. Мне приказали.
- Ключник, а от камеры ключа нет. Непорядок.
- Ключ у старшего офицера. Он у нас прям суровый. Если узнает,
что я с тобой говорю – плетей выдаст.
- Никакого уважения к возрасту, - вздохнул я, облизывая ложку и
вернул опустевший котелок тем же манером. – На вот тебе корзинку,
а-то все в руках, да в руках носишь… Не бойся, погощу еще пару
деньков, а там видно будет. Может и сам остаться не пожелаешь.
- В каком смысле? – в конец оторопел мой благодетель.
- Да так, мысли вслух.
- Кто ты на самом деле, а? – голос мужчины дрогнул.
- Лекарь. Просто хороший лекарь, попавший в неприятный переплет.
Только и всего.
Тюремщик, он же – ключник, ушел понурым.
- Чувствуешь этот запах? – снова проснулась виверна. – Так
пахнет страх! Почему ты его не убил?! Ты ведь можешь!
— Вот ты ж зануда кровожадная, а? Никакого сострадания. Человек
старается, еду вкусную носит. За что его убивать, вот скажи?
- Ну… а че нет то? Никто ж не видит!
- Твою-то мать! – я сплюнул на пол. – Похоже, придется тебе
мозги вправлять. Забудь про вольный выпас!
Я досматривал последний сон, когда в коридоре раздался топот.
Адреналин сразу хлынул в кровь. Чувство неминуемой опасности
застучало в висках. Едва успел нацепить сапоги, как в камеру
ворвались солдаты. В руках незваного гостя мелькнул кинжал. Мозг
еще не успел проснуться, в ход сразу пошли рефлексы.
Перехватив запястье нападавшего, я продолжил его выпад и врезал
локтем навстречу. Второй солдат накинулся следом, но мощный удар
под дых и глухой хруст ребер остудили его пыл. Отступив назад, я
понял, что оба они не жильцы. У первого сильно пострадало лицо, у
второго – кираса замялась в грудную клетку. Я бил со всей силы,
чтобы наверняка. Сами виноваты. Вчерашний офицер, было, выхватил
саблю, но ужаснувшись, попятился назад. А потом и вовсе бросился
наутек.