— Мисс? — мужчина отрывается от телефона. — Машина будет через
минуту. Как ваше имя, чтобы я мог доложить мистеру Райту?
— Мира, — стучу зубами то ли от холода, то ли нервов. — Мира
Карт.
— Та самая? — спрашивает с удивлением.
Так. Это уже интересно. Какие слухи обо мне Эдик распускает?
Может поэтому мне отказывают в работе, а не из-за недостаточной
квалификации, внешности и гороскопа…
— Не знаю о чем вы, но я самая настоящая Карт.
Автомобиль медленно выезжает из города на трассу. За окном
мелькают грязно-белые комья снега, разбросанные по обочине, но
городской слякоти уже нет — только промерзшая земля и редкие
островки сугробов, почерневших от дорожной пыли. В салоне холодно,
сквозь щели дверей поддувает ледяной ветер. Водитель молчит, сжав
пальцы на руле, его лицо в полумраке кажется каменным. Я сжимаюсь в
кресле, засунув кисти в рукава куртки, и не решаюсь попросить его
включить печку посильнее.
Мой будущий работодатель живет в полутора часах езды от адреса,
указанного в объявлении. Сейчас это не кажется подозрительным —
только слегка неудобным. Мерный гул двигателя убаюкивает, тепло
собственного дыхания под капюшоном с меховой оторочкой успокаивает.
Через полчаса я уже клеваю носом, а еще через минуту проваливаюсь в
сон.
Мне снится лето. Море, пахнущее солью и водорослями, пляж с
мелкой галькой, которая больно впивается в босые ступни. Мы с
родителями отдыхали здесь, кажется, в последний раз перед тем, как
все пошло наперекосяк. Мама достает из пакета персики — сочные,
теплые от солнца, — а папа строит вместе со мной башенки из
камешков. Я смеюсь, когда особенно наглая чайка крадет у нас
кусочек хлеба, и мне кажется, что так будет всегда: солнце, смех,
их руки, крепко держащие мои.
Реальность возвращается резко и грубо — с ударом, который
вбрасывает меня в переднее сиденье. Губа рассечена о зубы, во рту —
медный привкус крови. Голова гудит, в висках стучит.
— Что…
Я открываю глаза. Темно. Не просто темно — черно, как в погребе.
За окном бушует метель, снег хлещет по стеклам, будто пытается
прорваться внутрь. Водитель лежит на руле, его дыхание хриплое,
прерывистое.
— Эй! — Трясу его за плечо, пальцы впиваются в толстую ткань
куртки. — Вы живы? Что случилось?
Тишина. Никакой реакции. Еще трупа на моей совести не
хватает.