— Так, Жень, успокойся. Нужно осмотреться, прислушаться, понаблюдать и потом уже делать какие-то телодвижения. Чему нас учил Михалыч? Изучить врага, его слабые стороны и потом наносить удар. А пока мне нужно привести себя в порядок, потому что грузное тело — это не то, что мне хочется иметь. Все равно я пока ничего сделать не могу, значит, наблюдаем.
Я принялась отжиматься, но руки предательски дрожали, и я с ужасом поняла, что придется сильно себя изводить, чтобы привести в порядок. Приседания скоро заставили меня тяжело дышать и задыхаться. Пот с меня тек градом. Да еще и жара, которая здесь была, к хорошему не приведет. Я села отдышаться, вытирая лоб и шею.
Ключ повернулся и на пороге появилась моя помощница или надсмотрщица, я пока не поняла. Дарха поставила передо мной блюдо с кашей, покрытое курагой, черносливом, орехами. Рядом поставила растопленное масло, положила лепешки и мед в пиале.
Я посмотрела на количество еды и решила, что нас должна быть тут толпа.
— Вот, моя птичка, все, что ты любишь.
Я чуть не поперхнулась. Когда я успела полюбить хлеб? Я с ужасом посмотрела на мою мучительницу. Она с тревогой заглянула мне в глаза:
— Почему ты мокрая? У тебя температура?
— Мне бы помыться сначала, потом поедим.
Она вскочила и потянула меня за собой:
— Конечно, пошли.
Мы вышли из комнаты и узким коридором пошли к лестнице. Кованые ступеньки уходили вниз. Мы спустились на этаж ниже, потом прошли небольшой пролет и спустились еще ниже. Судя по тому, что я видела в окно, то мы сейчас находились в подвале. Окон здесь не было. Небольшие светильники со свечами освещали нам путь. Мы зашли в большое помещение. Я услышала журчание воды. Кто-то плескался тут, но мне было не видно из-за широких колонн. Женщина показала мне на лавку:
— Раздевайся, я сейчас все принесу что нужно.
Я расстегнула броши, которыми были застёгнута моя одежда, и сложила ее на сиденье. Купались девушки, потому что я слышала их смех. Вышла из-за колонны и увидела сидящую на краю большой купели молодую красавицу, которую натирала служанка каким-то маслом. Кожа ее блестела, переливалась. Они о чем-то шептались и смеялись. Заметили меня и тут же замолчали, отвернулись, и незнакомка соскользнула в купель.
— Идем, и я тебя натру маслами, а потом ты обмоешься, — раздалось у меня за спиной.