– Ты был старый и больной? – поинтересовалась я, да вот снова неудачно. Эльрей опять обиженно запыхтел.
– Вовсе нет, мне не было даже ещё и трёх веков, – пробурчал он сердито. – И здоровее многих других! Но меня предали и нанесли удар в спину. Драконы, вопреки легендам, не бессмертны. По драконьим понятиям у меня был самый расцвет сил и молодости! Я мог ещё жить и жить!
– Жаль вдвойне, – посочувствовала ему. – А мне было только тридцать.
– Тридцать чего? – всё ещё сердито отозвался дракон.
– В смысле?
– Тридцать веков?
– Да ты с ума сошёл, – изумилась я. – Конечно же, нет! Тридцать лет.
– Откуда мне знать, сколько вы там, ведьмы, живёте, – буркнул Эльрей.
Он что-то ещё говорил, но меня снова отвлекла служанка.
– Вот ваши туфли, госпожа, – она протянула мне две аккуратные лодочки, сделанные не то из плотного бархата, не то из таких же кружев. Они казались такими крохотными, что я засомневалась, что втисну в них свою почти мужскую лодыжку. Но как оказалось, нога у меня тоже стала миниатюрная и туфелька налезла без всяких препятствий. Эй, а мне там одну потерять сегодня не полагается часом, убегая от принца? Это я бы с удовольствием… Хотя в таком платье я не то что бегать, а даже идти вряд ли смогу. Подол такой пышный, что даже иди я босиком, никто ничего не заметит!
Но не успела служанка обуть меня, как дверь в мою комнату снова с грохотом распахнулась, и на пороге снова возник мой отец. Точнее, отец той несчастной, чьё тело я заняла.
– Долго вы будете ещё копаться? – рявкнул он так громко, что на столике подскочила вся парфюмерия. – Эвелина, ты всех задерживаешь!
А поскольку при этих его словах все посмотрели на меня, я поняла, что обращаются ко мне.
– Спокойно, папуль, всё будет нормуль, – ответила я ему и небрежно рукой махнула. – Не видишь разве, я марафет навожу? Нельзя же перед женихом абы как появиться! Твой салон красоты уже заканчивает, им бы премию выдать за оперативность!
После моих слов в комнате повисла такая леденящая тишина, что у меня возникло острое желание проковырять собственные уши – мало ли, вдруг я внезапно оглохла? Служанки, казалось, при моих словах оторопели, онемели и уменьшились в размерах. Лицо моего отца побагровело, потом побелело, затем побагровело обратно. Он был не то удивлён, не то напуган, но затем он подошёл ко мне и, схватив меня за плечо, одним сильным рывком поставил на ноги.