— Я не грузын! — возмутился Алибек.
— Паланян — вообще армянин, он никого не различает, он вообще
всех ненавидит, даже других армян. Скажи ему — срочно, пусть идёт
на улицу, а сам — свинти куда-нибудь. А пока он ходит туда-сюда — я
всё сделаю. Но потом не отсвечивай, у него память на лица плохая,
меня-то он знает, а тебя нет, не вспомнит даже потом, как
выглядел.
Абхаз покачал головой, но раз Сибиряка оставили за старшего, он
ему подчинился. Уверенной походкой Алибек вошёл внутрь, прошёл мимо
сторожа, который даже не повёл ухом, и отправился в коридор,
зажимая лицо платком. Глеб вошёл следом и спрятался за шкафом с
инвентарным номером.
— З***ли! — заорал Паланян где-то совсем рядом. Высокий армянин
прошёл в кабинет, снимая на ходу перчатки. — Алкаша буди! Я не
нанимался сегодня работать! Я в отпуске!
— Сказали — тэбя звать! — не уступал Алибек, подталкивая его в
спину. — Сказали — ты спец союзного уровня, не то что тот пьяный
задохлик. К кому идти — к тебе идти! Только ты всё сделаешь по
высшему уровню. А он — не справится.
— Ладно, — суровое сердце судмеда растаяло быстро. — Оденусь
сейчас.
Глеб тем временем проскользнул в коридор и пошёл дальше в
секционную…
Тяжёлый запах стал сильнее. Сразу вспомнились события, несколько
лет назад, ещё в армии, когда Сибиряк и остальные пацаны находились
в Грозном, и засели как у больницы, прямо у морга. Воняло сильно
хуже, потому что окна были выбиты, а холодильник не работал, да и
помимо старых трупов было много других, свежих, только что
застреленных…
Воспоминание слишком реалистичное, вспомнился даже холод, ветер,
запах гари, дерьма и мертвецов. От этого воспоминания Глеб даже
вспотел несмотря на холод. Брезгливым он не был, но морги не любил
и перешёл из УГРО в РУОП с радостью — там-то на каждый труп с
бытовухой ездить уже было не надо.
Но сейчас — работа. Он вытер лоб. Запортачит — всё, конец. Вот
уже и тело.
Грудь коммерса рассечена, видно её содержимое. Извлечённая пуля
уже лежала в металлической чашке. Глеб посмотрел на ту, что принёс
с собой — чуть отличается форма, нос деформирован сильнее, но
судмед — не баллист, он смотрит на тела, а не на пули.
Убившую коммерсанта пулю Глеб забрал, забросил в чашку другую. А
перед тем как уходить, коротко глянул на саму мертвецкую. Одно тело
встревожило.