— Как фамилия убитого, напомни? — спросил я у Седова.
— Жеребцов, — отозвался тот. — Технику продавал, плитки всякие,
чайник, микроволновки. Скользкий тип, его на счётчик пару раз
ставили, раз с кого-то долги вышибал. Но платил за крышу Коршуну. И
тот, вроде как, тот пришёл выбивать деньги — это основная рабочая
версия, мужики говорят.
— Погоди, — остановил я опера. — Кто-то его застрелил утром.
Ярик ночью был с какой-то девушкой, очухался только утром. Если она
подставная, то может дать любые показания, чтобы его потопить. Он
ещё говорил, что у него башка болит…
Что-то подмешали? Вполне, но с кем он был, ответить сможет
только он сам. И какие-то детали рассказать, если вспомнит.
— Мой брат пока ещё в изоляторе временного содержания, —
продолжил я. — В СИЗО его увезут только утром, но скорее — к
завтрашнему вечеру, сначала его будут колоть. Но подстава может
зайти ещё дальше. Все же помнят, что случилось с Поджигой, когда он
в камеру зашёл.
Глеба аж передёрнуло, остальные тревожно переглянулись.
— Значит, в ИВС мы с ним поговорить не сможем, уже не успеем,
сможем только с СИЗО. Но надо добиться, чтобы с ним там ничего не
сделали, если это планируется.
— И как ты это сделаешь? — Седов закурил и хрипло кашлянул.
— Где тело? — спросил я, переходя на другую тему.
— Ну, в морге, — он пожал плечами.
— Знаю, что ещё не на кладбище. В каком именно морге?
Выясни.
— Не надо выяснять, — он нахмурился. — Я тебе так скажу. В
морге, который у железнодорожной больницы. Там и судмеды
работают.
— Уже лучше. Тело нашли днём, привезли туда. В том морге, — я
напряг память, — работают два судмеда: Паланян и Яковлев. Паланян —
алкаш, Яковлев — ещё больший алкаш. Плюс сторож и санитары. И все
алкаши.
— Паланян в отпуске, — Седов задумался. — Яковлев — бухает, но
он и ночью может работать, особенно если днём бухал. Он же ленивый,
всё на потом оставляет.
— Принято. Так, думаем дальше, — я почесал лоб. — РОВД
Железнодорожного района… криминалист там — Михаил Шломович Кацман,
он…
В голову сразу пришла старая серия из «Убойной силы» или «Улиц
разбитых фонарей», где Дукалис принёс фамильную саблю криминалисту,
этим его отвлёк, а сам сломал боёк на пистолете. И в заключение
пошло, что оружие к стрельбе не пригодно, улика стала
бесполезной.
У меня подходящая сабля есть, но Кацман оружие не любит. Да и с
молодыми он не пьёт.