И он в самом деле умолк. Я же, чувствуя себя непонятно с чего замёрзшей, поплотнее запахнулась в плащ и задумалась.
Вот же не было печали! Мало мне проблем с учёбой, родственниками Улии, случайно созданным в комнате вихрем и личным куратором Редвиром. Теперь ещё какой-то элементаль земли прицепился. И где же он, интересно, был, когда я потела перед ректором и кураторами, не в силах заставить расцвести сухую веточку? Помощничек!
«Я могу подсказать, но не могу колдовать за тебя. А такая магия тебе в самом деле пока не по плечу».
Это стало последней каплей.
— Хватит читать мои мысли! — рыкнула я, гневно ударив кулаком по колену. — И заткнись уже наконец!
«Всё-всё, молчу, извини, — голос немедленно пошёл на попятный. — Я правда давно ни с кем не общался, вот и вырывается. Но больше не буду».
Угу, свежо предание, хмуро подумала я. И зябко передёрнула плечами — да почему мне так холодно-то?
Тут за дверью послышались шаги, ручка повернулась, и я, вскочив, увидела на пороге тёмный мужской силуэт.
— Арс? Почему не зажигаете свет?
И словно отвечая на этот вопрос, над кроватями зажглись два светильника. Не ярких, но я осоловело заморгала — глаза успели привыкнуть к полумраку.
— Всё? — Странно, почему у меня как будто язык заплетается? — Комнату отремонтировали?
— Можно и так сказать, — Редвир приблизился ко мне и с тревогой заглянул в лицо. — Вы в порядке?
— Да, — только голова какая-то странная. — Можете ругаться.
Преподаватель поморщился, словно ему наступили на любимую мозоль, и хмуро сказал:
— А есть смысл? Вы разве сами не поняли, что натворили и что вас за это ждёт?
У меня вырвался тяжёлый вздох.
— Я правда не думала, что получится. Чем хотите поклянусь. В кабинете у ректора же не получилось.
— А зачем тогда пытались? — хмурости в тоне Редвира как будто прибавилось. — Вы же не могли не знать, что использовать магию в Академии можно только на полигонах и в лабораториях.
Я вспомнила испуганное предупреждение памяти Улии Арс и собственную бесшабашность и виновато опустила глаза.
— Я… мне было интересно. И не хотелось позориться перед вами. Завтра.
Я прикусила язык — что происходит, я ведь совершенно точно не собиралась говорить последние фразы! — но вернуть сказанное уже было нельзя. И всё, что мне оставалось, это почти прошептать: