Но при всей его занятости, Алек не дает мне даже бутерброды нарезать, а то, мол, мало ли, голова закружится, я порежусь или еще что. И эта гиперопека утомляет чуть ли не сильнее пренебрежения.
Чувствую себя дорогой птичкой в не менее дорогой клетке. О таком зверьке заботятся, деньги ведь уплачены, но свободы птице не дают, а то мало ли, поранится, а деньги уже опять–таки уплачены. Мне даже прогуляться по участку нельзя одной! Лишь за ручку, под неусыпным контролем личного надзирателя, который больше не делает никаких сексуальных поползновений в мою сторону. Максимум, который я получаю, это целомудренный поцелуй в макушку и висок.
От вынужденного безделья мои мысли постоянно крутятся вокруг сказанного Алеком о том, что мой организм все больше будет как бы настраиваться на него. И это не может не расстраивать. Если оборотни вызывают подобную зависимость, неудивительно, что девушки, которых они бросают, долго страдают.
Одно хорошо – завтра завершаются мои выходные, меня ждут на работе. Не думала, что буду рада туда бежать, а все потому, что даже райские условия бывают утомительными.
Просыпаюсь по сигналу будильника и быстро выключаю его. Несколько секунд прислушиваюсь, но Алек, кажется, ничего не слышал. Должно быть, снова поздно лег, заработавшись, и теперь даже его суперслух решил отдыхать.
Надеваю юбку и рубашку, расчесываюсь, а вот краситься не хочу. Вместо завтрака выпиваю горсть лекарств и неслышной поступью пантеры крадусь к выходу. Я читала рекомендации врача, он советует две недели воздержаться от работы на компьютере, но я уже просто не могу, я не выдержу еще один день в этой элитной тюрьме.
Добираюсь до ворот, пока что мне сопутствует удача. Приободренная, набираю код на замке, который вчера подсмотрела, когда к нам приехала доставка продуктов. Раздается характерный щелчок, и долгожданная свобода уже манит меня, остается сделать лишь крошечный шаг.
Радостная, заношу ногу и…
28. 27
– И далеко ты собралась? – раздается хмурый голос позади меня.
– Э, – медленно поворачиваю голову, – на работу? – пытаюсь изобразить подобие извиняющейся улыбки, а потом думаю, какого черта! – Мои выходные закончились, я не могу дольше сидеть дома без уважительной причины.
– У тебя есть уважительная причина, ты на больничном, – выдает свой аргумент оборотень.