Алекс усмехнулся, словно давал понять, что его таким дешёвым трюком не проведёшь.
— Тебя до сих пор злит, что она тебе отказала, когда вы из универа выпускались?
— Бред, — соврал он. — Это неприятные воспоминания, не более того.
Нет, вообще-то первые несколько лет их брака он искренне в это верил. Они были счастливы. Она уверяла, что любит. И он тоже любил. Но он любил её куда дольше — все пять лет универа, когда она на него и внимания не обращала.
И маялся от того, что подозревал — полюбила только лишь потому что он подарил надежду её сыну. Полюбила из благодарности.
—Из мести в браке ничего путного не выйдет. Измены тоже, знаешь ли, не лекарство от подобных проблем.
Егор приподнял брови.
— Слушай, я что-то не понял… Ты теперь на её стороне? Ты ж её не перевариваешь. Какая тебе печаль до наших проблем? Ты сам предположил, что она со мной из-за сына. И сейчас, я почти в этом уверен, замуж за меня она выходила с прицелом.
— Предположил, — брат пожал плечами. — Но я никогда этого не утверждал. Ты мне тогда плакался, что сомневаешься. Что тебе её симпатия кажется подозрительной. Я всего лишь подтвердил, что подобная вероятность — не нулевая. Откуда в тебе-то поселились эти сомнения? Обычно они рождаются из-за неуверенности в себе. Только женщина в таком случае не виновата.
Егор стиснул зубы.
— Нет, ты всё-таки её защищаешь.
— Я не знаю твою жену так хорошо, чтобы становиться её адвокатом, — ровным голосом отозвался Алекс. — Просто не вижу смысла в этих метаниях. И во всей этой грязи. Чувства остыли? Зачем ты тогда её держишь? Считаешь, она тебя предала? Так отплати — разведись и не мучайся.
— Не могу, — процедил Егор. — Как минимум не сейчас. Я лечу детей, Алекс. Семейная медицина. Это бренд, это моя репутация.
Старший брат молчал, и в этом молчании Егору чудилось однозначное осуждение.
— Что? Тебе эти аргументы, видимо, кажутся несостоятельными…
— Мне вся эта ситуация кажется несостоятельной, — Алекс потёр переносицу. Пусть всё как ты говоришь. Пусть она меркантильная дрянь, которая стала твоей женой не по любви, а из-а сына. Но вот это… вся эта ситуация… это уже перебор. Слишком грязно, слишком запутанно. И грозит тебе многими рисками.
— Звучит как угроза, — скривился Егор.
— Звучит как здравое рассуждение, — в голосе старшего брата прорезались жёсткие нотки. — Даже если все вокруг тебя — сволочи, это не повод опускаться до их уровня. Особенно это применимо к тебе, к человеку с репутацией. Жизнь попыток сыграть вгрязную не прощает.