«Это точно доставит мне удовольствие!» - мстительно думал он.
5. Глава 5
«Она совсем бледно-синего цвета!» - думал судорожно Юра, решив сначала выполнить первый пункт своего плана, а уже потом подумать о втором.
Поэтому сейчас мужчина старательно пытаясь вспомнить, все, что знал, про то, как согреть человека, но так, чтобы он не умер от такой заботы. Он отметал множество всего, боясь за последствия. Леший со всей определенностью вспомнил, что нельзя резкое согревание, типа горячей ванный, иначе может не выдержать сердце, когда кровь быстро хлынет от конечностей. Поэтому он сначала снял с нее одежду до белья и обувь, даже в таком состоянии не очень красоту ее форм, укутал девушку, похожую на сосульку в одеяло как в кокон, чтобы торчала только голова, и словно маленькую посадил к себе на колени, обняв и согревая собственным теплом. Юрец конечно, был готов сделать вариант согревания «тело к телу», но только представив все, что потом услышит, еще помня ее дикий визг о насилии, передумал.
Но девушка была настолько замерзшая, что к его радости и удовольствию, молчала, только невольно громко стучала зубами, и жалобно на него смотря, как молчаливый щенок. И его это более, чем устраивало. И когда парень понял, что незнакомка медленно, но верно согревается, а ее цвет с мертвецки-бледного все же становится похожим на живой телесный, Юрец начал и никак не мог остановиться отчитывать девушку:
-И какого черта ты там так долго сидела? Могла бы пойти в подъезд, в конце концов! Хотя бы не так бы замерзла, что концы можно отдать! Ну вот честно, не пойму, на черта было там было так долго сидеть! Ты что, полная идиотка? Как маленькая, ей Богу! Некому тебя шлепать! И вообще, молчи и не возражай!
А она собственно и молчала, закрыв глаза и от холода плохо соображая.
Леший же бормотал все это и никак не мог успокоиться, возмущаясь ее равнодушием к собственной жизни. Он только сейчас начинал понимать, что девушка действительно могла замерзнуть до смерти. И вообще, не понятно, чем это все закончиться даже теперь. Его возмущало это ее равнодушие и высокомерие, вперемешку с эгоизмом, потому что парень даже думать не хотел, что было бы с ее родителями, случись с ней беда. Наконец, Юрец все же смог перевести дух, и взглянул на нее, сам ошалев от собственной неожиданной болтливости. Девушка же лежала и смотрела на него, все так же молча. Так они смотрели в глаза друг друга пару секунд, и вдруг, она все же тихо прошептала: