Как и о ножке стула, которая торчит из окна на втором этаже. Слишком знакомая картина для «просто нажраться раз в месяц».
— Подари им приличный кофе. У тебя все партнеры Воробьевские, а там сплошной здоровый образ жизни до тошноты моих седин.
Олега срывает. А я не планирую носить передачки в больницу, когда сам из нее только выбрался.
— Шершень?
— М-м?
— Ты ее ударил?
Отставляю в сторону последнюю опустевшую тару и замечаю, как подрагивает рука. Звон стекла заполняет напряженную тишину. Биение сердца кажется слишком громким. Похоже, я задержал дыхание.
Олег — мой лучший друг. Но Лена мне как сестра, которой у меня никогда не было. Мы выросли вместе и прошли через многое.
— Не знаю, — отчаянно стонет, пока я матерюсь сквозь зубы. — Ни хуя не помню. Ни хуя.
— Кретин! Блядь, ты совсем ополоумел?
— Врежь мне, если тебе полегчает.
— Кому здесь врезать, хорек? — высокие ноты знакомого голоса раздаются из коридора, а я растерянно кручу головой. — Сейчас, мигом, кусок дебила! Где у тебя сковородочка потяжелее?
— Воробушек?
Голос друга приобретает жалобный оттенок.
Облегченно вздыхаю. Анины методы очень жестокие, но всегда рабочие. Поэтому я остаюсь в укрытии.
Не хочется попасть под горячую руку всеобъемлющего спасения.
«И кому такое счастье достанется?»
От собственных мыслей становится неуютно. Визуализация потенциального Аниного партнера вызывает ревнивый скрежет под ребрами.
Как представлю, что чьи-то загребущие руки касаются ее совершенного тела — въебать хочется. Хоть кому, чтобы неповадно было. Чисто для профилактики.
Хрен разберешься в этих ваших чувствах.
— Тварь неблагодарная! Воробушек его с того света вытаскивала, ночей не спала! А он, инфузорный дегенерат, решил, что до хуя здоровый…
— Анечка…
— Хуянечка, блядь! Задницу с холодного пола поднял и марш наверх! — возня и шипение сменяются шарканьем ног. — От бедра и без резких движений, тварь! У тебя давление! Идиотина. Ничего-ничего, подожди. Твоей маме позвоню. Тетя Тата покажет неблагодарному сыну, как не уважать ее родовые мучения. Зубы не соберешь. Гарантирую.
Дальше ничего не разобрать.
Немного подумав, выбираюсь из укрытия. По-хорошему пора уходить. Позвонить Лене и выведать, что произошло. Но нос улавливает пьянящий аромат вишни. Анин парфюм перекатывается на языке и отравляет разум, заволакивает его сладкой дымкой.