— Блин, лучше бы я на кухню не заходил…
Хочется пнуть Олега, но сдерживаюсь. Просто зависаю.
Произошедшее ранее ударяет молотком по затылку и погружает в чертов транс. Кадры с пикантными подробностями проносятся в голове, как пересмотренный до дыр любимый фильм на перемотке.
На них накладываются другие. Из прошлого.
Лазарев — основное действующее лицо. Чувствую его дыхание на коже и мягкость бархатной повязки на плотно сомкнутых веках. Руки оттягивают тяжелые наручники, ледяной металл пробирает до костей.
Жарко. Холодно. Снова жарко.
Сочетание двух несочетаемых ощущений доводит до ручки, и с губ срывается стон. Тянет обратно на кухню. В подробностях разобрать каждую сцену. Дотронуться до чашки, которой касался Лазарев.
— Тебе плохо?
Да еб вашу мать.
— Мне шикарно, — цыкаю на Олега, который стоит наперевес с паровой шваброй. — А где робот-пылесос?
— Пал смертью храбрых, — с пафосом заявляет он. — Погиб во имя справедливости, добра и моей поехавшей психики.
— Звезду ему. Срочно.
— Я похороню бедолагу на ближайшей помойке с почестями. Обеспечу отдельный мусорный пакет.
— Швабра-то как выжила?
Хмыкает и трясет половым атрибутом.
— Просто не знал, что она у нас есть.
— А-а-а.
Рассеянно киваю, затем поворачиваю голову и смотрю на игру солнечных зайчиков. Они забавно отражаются на острых гранях разбитого стекла. Зрелище красивое, но печальное. Как напоминание, что сахарно в отношениях только короткие периоды.
А в массе — мрак и безнадега.
— Ань?
— М-м? — поворачиваюсь к Олегу и ловлю беспокойство, смешанное с сочувствием в изумрудном взгляде.
— Ты любишь Лазаря?
На этот вопрос я предпочитаю не отвечать.
10. Глава 10. Женя
— Евгений Александрович, можно?
— Нет! — рявкаю на голос секретарши Мариночки, которая выглядывает из-за двери.
Игнорируя мой ответ, юркая рыжая тень ныряет в кабинет. Закатываю глаза и с отчаянным стоном обмякаю в кресле.
Когда вернется Олег?
За неполную рабочую неделю тысячу раз пожалел, что настоял на отпуске друга. Толком не въехал, а уже раздавлен кипой свалившихся задач.
То, что личная жизнь уверенно катится в задницу, старательно не думаю. После нашей жаркой встречи Аня не пускает меня на порог.
«У Кирюши режим, Лазарев. Разуй глаза и ознакомься с графиком у тебя на почте».
Сучка! А ведь обещала, что не станет препятствовать нашему общению.