Сводного совсем нигде не видно. Это и к лучшему. У моего настроения есть все шансы прожить чуточку дольше.
— Тебя потеряли, — говорит Лиза.
— Чёрт, — вздыхаю. — Орал?
— Ну-у-у, так, — неопределённо качает ладошкой в воздухе, — порычал малость. Не переживай. Ему даже полезно.
— А где он, кстати? — ещё раз оглядываюсь по сторонам.
— Подружку свою пошёл провожать. У нас с девочками предложение есть.
— Какое? — становится любопытно.
— Тут недалеко находится прикольный караоке-бар под названием «Истерика». В свете того, что наши мальчики недавно серьёзно проштрафились, мы особенно сильно хотим туда попасть. Ты, — Лиза показывает на меня пальчиком, — с нами. Обещаю, — почти шепчет она, запредельно довольно улыбаясь, — будет весело.
— Дам… — оглядываюсь, — … ир. Ваня! — вскрикиваю от неожиданности и страха, резко опалившего лёгкие.
Непонятно откуда взявшийся Коптель подъехал, схватил Дамира за капюшон и откатил за собой в сторону от нас.
— Не лезь, сами разберутся, — рядом со мной встаёт Лиза и показывает в сторону трибун, где вся их стая уже поднялась на ноги и внимательно смотрит на лёд. К нам подъезжают Уля с Аишей. Меня берут за руку и крепко сжимают пальцы. До слёз приятно ощутить такую поддержку.
За гулом голосов нам не слышно, о чём говорят парни. Улавливаются только общие интонации и взаимно напряжённые взгляды.
Только попробуй мне всё испортить, Ваня! Я же на твоих подружек не кидаюсь. Какого чёрта ты себе позволяешь? Это даже не квартира твоя!
Они с Дамиром подъезжают к нам. Коптель засовывает руки в карманы штанов и, склонив голову, что-то пытается мне предъявить своими лисьими глазами и мимикой, изображающей возмущение.
— Я поеду, чтобы не нагнетать, — едва коснувшись моей щеки холодными пальцами, тихо говорит Дамир. — Увидимся завтра на тренировке. Я постараюсь перенести её на восемь. Договорились?
— Напишешь?
— Обязательно. Хорошего вечера, — обращается ко всем и уезжает от нас, резко оттолкнувшись ногой от скользкой поверхности.
— Что ты ему сказал?! — подхожу и толкаю Ваню в плечи.
— Правду. Что ты дома обязана быть в десять и нехрен ему возле тебя тереться.
— Коптель, ты… ты… Да таких слов ещё не придумали! — топаю, забыв, что я в коньках. Ноги разъезжаются, и я стремительно лечу вниз.
Ванька ловит, резко дёргает вверх и прижимает к себе. Его пронзительные, полыхающие гневом глаза непривычно близко. Это очень сильно дезориентирует, как и запах его одеколона, дразнящий ноздри, и ощущение его напряжённого тела даже через слои одежды…