Постучав пальцами по столешнице и глянув в рецепт, достаю форму для будущего пирога. Выстилаю пергаментом, края хорошенько смазываю сливочным маслом и сверху добавляю коричневого сахара.
Теперь, пожалуй, самое важное — тесто. Если оно не получится, никакая начинка не спасёт.
Может быть, ближе к пенсии я открою свой уютный ресторанчик и сделаю из хобби бизнес. Буду приходить, садиться в самый дальний угол и наблюдать, как люди с удовольствием едят приготовленные мной блюда. Пока же это мой релакс, моя медитация, одна из наивысших степеней кайфа, после секса.
Мне нравится, как из простых продуктов, яиц и сахара, вырастает пушистая пена. Теперь, задержав дыхание, очень аккуратно, чтобы ничего не осело, добавляю в миску разрыхлитель, цедру лимона, растопленное сливочное масло. Осторожно перемешиваю до однородности и, довольный результатом, выливаю тесто в форму. Красиво выкладываю яблоки с клюквой. Ставлю эту прелесть в духовку. Снижаю температуру до ста шестидесяти, выставляю таймер на сорок пять минут, дальше придётся контролировать «руками».
Уже через несколько минут кухня наполняется слюноотделительными ароматами, а мне осталось сварить какао. Запивать такой пирог растворимой бурдой — настоящее кощунство, да и атмосфера теряется, а мне нравится, когда всё идеально подходит друг другу. Сегодня именно так. Погода за окном, белая крыша соседнего дома, лёгкий морозец и тепло в квартире для контраста. Всё это дополняется запахом свежей выпечки, почти готового шоколадного напитка и отличной музыкой. Аж самому ёлку захотелось!
Достаю пирог из духовки. Закатываю глаза от его охуенности. Могу, умею, практикую. Даю остыть и осторожно посыпаю сахарной пудрой. Она смотрится как снег, и яркие вкрапления клюквы… ммм…
Мысленно погладив себя по голове, слышу шаги по коридору. Похоже, кто-то проснулся от этих потрясных запахов.
Полинка, толком не открыв глаза, в помятой одежде, заглядывает на кухню и плюхается на табуретку. Губы пересохли и потрескались, на голове шухер, будто сводная попала в небольшой ураган, бледная с лёгким оттенком зелёного, под глазами синяки.
— Повеселились? — усмехаюсь, оперевшись бёдрами об одну из кухонных тумб. Поля хмурит брови, странно косится на пирог, на меня, сглатывает слюну и ложится лбом на собственные руки.