Ванна должна была
успокоить, но подарила абсолютно другой эффект, правда мысли
вправила знатно. Я устал и я не знаю, что делать дальше, а еще, я
на пределе. Мне нужен отдых, всё моё естество противится этому, но
мне нужно чуточку покоя, снизить режим тренировок и заняться чем-то
другим.
На выходе из ванной меня встретила служанка.
— Господин желает
вас видеть.
— Передай отцу,
что я зайду к нему через десять минут.
Перед дверью,
ведущей в кабинет отца, я замер. Секундная задержка. Откуда взялась
вся эта нерешительность. Я тихонько стукнул в дверь и всё-таки
вошёл. Отец сидел за письменным столом и просматривал какие-то
бумаги. Он не сильно любил роскошь, но в одной маленькой слабости
не смог себе отказать — отделке кабинета из натурального
кедра.
— Сын.
— Отец.
Я вежливо опустил
голову в легком поклоне.
Отец устало
откинулся на спинку кресла и потер переносицу. Тяжелый вздох, он
редко так явно проявляет эмоции. Чуть посидев, отец опустил на меня
взгляд.
— Мне трудно это
говорить, но, наверное, я не самый лучший родитель. С детства мы с
матерями поощряли твоё стремление к боевым искусствам, нам
нравилось смотреть на твоё старание и целеустремленность и это
стало нашей ошибкой. Увлекшись созерцанием твоих успехов, мы забыли
подготовить тебя к будущему. Пойми, против судьбы не пойдешь и
дальнейшая дорога в мир боевых искусств закрыта для тебя. Смирись
ты уже с этим, многие аристократы останавливаются, достигнув более
скромных успехов. Пойми, не на одних боевых искусствах жизнь
строится. Я понимаю, ты хочешь доказать, что сможешь. Доказать
себе, миру, но больше всего сестре твоей матери, что она была не
права. В твоём возрасте я был таким же. Просто прими всё это, как
данность и найди себе еще какое занятие по душе.
Это было обидно.
Даже отец, оказывается, никогда не верил в меня. Мне было больно, я
не помню, как распрощался с отцом и что говорил, как добрался до
комнаты и завалился на кровать. Всё, что меня тогда окружало,
накрыла пелена, бездна горечи поражения. Может, именно тогда, в
моём сердце поселилась тьма.
Мы часто
не знаем, как описать собственные чувства, не можем
подобрать слов, мыслей и образов, оформить
их во что-то более понятное, облечь в слова,
и высказать. Еще сложнее обстоит дело с чужими эмоциями
и мыслями. Не знаю, как с этим точно обстоит дела
у вас, но я всегда знал, какие чувства испытывают
ко мне близкие. Всю жизнь меня преследовали взгляды, полные
сожаления. Так смотрят на горячо любимое, но нерадивое
дитя. Так смотрят на тех, кто не оправдал и никогда
не оправдает вложенных в них чаяний
и надежд.