Как в тумане я вижу, Костя разливает вино по бокалам, поднимает свой, я как завороженная поднимаю бокал вслед за ним.
– За нас! – предлагает Костя.
Я понимаю, что в эти два слова можно вложить все, что угодно. Но ничего не уточняю, потому что говорить сейчас едва ли смогу. Мы слегка ударяемся бокалами, мелодичный звук в тишине кажется слишком громким, он вибрирует во мне вместе с натянутыми нервами. Костя пристально смотрит на меня, считывая каждую эмоцию, я чувствую себя совершенно голой под его гипнотическим взглядом. Может он профессиональный гипнотизер? Поэтому так действует на меня? Эта мысль немного отрезвляет. Заставляет вернуться на грешную землю. Я отпиваю несколько глотков, ставлю бокал.
– Ты разве не голодна? – спрашивает Костя, – Я сейчас готов быка съесть.
– Я сегодня хорошо пообедала, – вру я.
На самом деле мне кусок в горло не лезет со вчерашнего дня. На нервах я всегда теряю аппетит. Но я тянусь за салатом, просто чтобы занять руки. Накладываю немного и потом просто ковыряю листья в тарелке, лишь иногда отправляя кусочек в рот. Костя за это время справляется со своей порцией, от которой я бы точно лопнула. Наполняет бокалы еще раз, мы медленно потягиваем вино в полной тишине. Таких свиданий у меня еще не было. Обычно я всегда знаю, чем заполнить любую паузу, могу поддержать любой разговор. Но сейчас я вообще не чувствую внутренних сил для всего этого. Мне хочется быстрее спрятаться от Костиного взгляда и не хочется одновременно.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – просит Костя.
– Например, что? Наверняка, ты уже узнал всю мою биографию.
– Не буду скрывать. Я интересовался. Но кроме сухих фактов про годы учебы и работы ничего не узнал.
– А что тебе еще нужно? Хочешь узнать постыдные тайны?
– Нет. Хочу узнать больше о тебе.
– Так не честно. Ты знаешь обо мне хотя бы факты, а я не знаю о тебе практически ничего.
– Согласен. Что ты хочешь знать?
– Ты служил в органах? – этот вопрос не дает мне покоя.
– Да. Было дело. После армии лет пять.
– Почему ушел?
– Вообще-то меня уволили.
– Было за что?
– Сделали так, что было. Я ж молодой был, глупый, Родине хотел служить, за правду бороться. Таких в органах не любят. Их или ломают или выгоняют.
– Значит, тебя поломать не смогли?
– Как сказать. Но жизни научили точно, и наивность из меня выбили напрочь.