Странная реакция, совершенно ненормальный побочный эффект. Подобного раньше не случалось. Люди, какими бы способностями они ни обладали, не научились питаться друг от друга. А уж тем более от тех, кому магия была недоступна. Причем в нашем с Алексеем случае связь работала в обе стороны.
— Я слышу твои мысли, — прошептал он жарко, а ладони скользили под юбку.
— И как? Нравится? — не удержалась я от дерзкого выпада и вновь услышала смешок, следом за острым уколом удовольствия.
— Мне все в тебе нравится, Оля, — ответил Алексей по-французски. Прекрасно знал, бесстыдник, как я любила этот язык.
Стук в дверь прервал нас на пути к постели, когда шелковые подушки упали на пол и покрывало сбилось под тяжестью рухнувших тел. Первым, конечно, выругался цесаревич. Очень грубо и по-плебейски, как будто все его европейское воспитание растворилось в пыль.
— Ваше Императорское Высочество, я принес послание от государя! — запищал Илья, чуя, что без спроса в покои лучше не соваться.
— В кабинет принеси. Скоро буду! — рявкнул Алексей и приподнялся на руках, пока я беззвучно тряслась от хохота.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество, — спустя минуту Илья снова заскребся. — Простите, а мне вас ждать?
На сей раз я не сдержалась и громко прыснула от смеха.
— Пошел вон!
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество!
Топот шагов Ильи стих, и Алексей шумно втянул воздух. Сжав переносицу, он осторожно сел на постели в безуспешной попытке унять возбуждение.
— Почему император не написал лично? — спросила я между делом, поправляя наполовину спущенное платье.
Пришлось прибегнуть к помощи цесаревича, чтобы застегнул молнию на спине.
— Скорее всего, дело касается природных ресурсов. Государственный совет разошелся во мнениях с моей подачи, — процедил Алексей. — Возникли трения с защитниками природы. Они считают, что новое месторождение погубит часть редких животных и растений. Не забивай голову, в общем.
— Ясно.
Опять политические трения между отцом и сыном.
— В назначенный день приедет машина. Вас заберут и привезут в Большой театр, — Алексей подал руку, и я, опираясь на нее, поднялась с постели на дрожащих ногах.
Стопы утонули в толстом ворсе ковра. Оглянувшись, я заметила сапоги под прикроватным столиком. Кто-то из слуг, вероятно, домовой, аккуратно поставил их друг к другу.