– Никаких проблем. – Улыбнулся широко, показывая все тридцать
два зуба. Они у меня, между прочим, отменные.
Николай Петрович тяжело вздохнул.
– Эх, сынок... Молод ты. Многого не понимаешь. Я Чернобыль
прошёл, горячие точки. Ради этой земли, сынок. Потому что дороже,
чем она, только, пожалуй, семья. Нельзя так к нашей земельке
относиться. Она нас кормит, поит. Это не просто кусок суши на
планете, это наш дом.
Я отмахнулся:
– Дом там, где мне удобно и где не нужно ни за что отвечать. А
долг? Да кому я что должен? Я не занимал! Я сам себе хозяин. Вы
просто думаете по другому, но это совсем не означает, что все
должны думать так же.
Полковник покачал головой:
– Ты ещё поймёшь, когда потеряешь... Не приведи Господь.
Я покосился на полковника, чувствуя, как внутри растет глухое
раздражение. Чего он прицепился-то, не пойму. Учит жизни, ты
посмотри. Можно подумать, кто-то спрашивал его мнения или
совета.
К счастью, именно в этот момент внучка Николая Петровича
спрятала мобильник и мне больше не требовалось разыгрывать из себя
вежливого человека.
Я резко, не сказав больше ни слова, отвернулся и отошёл от
стойки, продолжая думать о своём пока что неопределённом будущем.
Хотя, честно говоря, после разговора с полковником остался какой-то
осадочек. Вроде бы ничего ТАКОГО он мне не сказал, а вот имелось
ощущение, будто слегка меня обгадили.
– В Чернобыле он был... В горячих точках... – Тихо бубнил я себе
под нос, вытаскивая телефон из кармана. – И что теперь? Лезть к
посторонним людям со своими рассуждениями про Родину? Я, может,
тоже был бы... Наверное...
– Молодой человек! Мужчина! Эй, парень!
За спиной раздался чей-то голос. Я бросил взгляд через плечо, не
оборачиваясь. Не хотелось снова вступать в тупые разговоры.
За мной спешил местный охранник. Видимо, тоже из поклонников.
Иначе чего у него такое лицо взволнованное. Сейчас начнётся – а
давайте сфотографируемся, а передайте привет моему сыну. Достали!
Не дадут спокойно до самолёта добраться. Популярность – это,
конечно, хорошо, но сейчас вот прямо совсем не до этого.
Я сделал вид, будто никого не вижу и ничего не слышу. Пошли все
к черту! Учителя хреновы. Итак полковник настроение испортил. И
этот сейчас начнет. Тоже, про внучу, про дочку, про Жучку.
Я уставился в телефон, поглощённый своими мыслями. Надо было
позвонить Толяну, сказать, что я вот-вот улечу и заодно быстренько
обсудить вопрос с квартирой. В конце концов, он – мой менеджер,
который, несмотря на многолетнюю дружбу драл, так-то, нехилые
деньги. Пусть отрабатывает. Юристов подтягивает, связи подключает.
Не знаю. Что угодно!