— Чего тебе надо от меня? Прилип как банный лист, — это была Настя. Чем-то очень раздражённая. Или кем-то.
— Ты, как этот Иван прибыл, на меня совсем внимания не обращаешь, — плаксивые нотки в мужском голосе, что может быть хуже?
— С чего ты взял? Я же тебе два месяца назад сказала, что всё. Отстань. Хочешь, чтобы я сказала брату?
— Он здесь не причём. Это наше с тобой дело, — мужской голос я не идентифицировал. Это мог быть Димон или кто-то кого я ещё не видел.
— Уже нет. Всё я сказала, — Настя повысила голос.
— Я не позволю никому… не отдам, — послышалась возня и отчётливый хлопок ладони по лицу. Один, второй. Я уже хотел было вмешаться, как снова услышал голоса.
— Ну как знаешь, сука. Я тоже теперь снимаю с себя все обязательства, — зловеще пообещал голос.
— Что ты мне сделаешь? — усмехнулась Настя.
— Я скажу правду твоему брату. Что ты колешься винтом. И сидишь на герыче.
— Заодно расскажи также, что это ты мне таскаешь «хмурого», — посоветовала Настя. — И сам подсадил, чтобы я тебе дала.
— Ты очень скоро сдохнешь от таких дозняков. Как он не замечает я удивляюсь.
— Нечего удивляться. Он знает!
— И что? Ничего не сделал тебе? — удивился мужчина.
— А что он сделает? Он меня к врачам возил. Слезать.
— Так вот ты где была две недели. И как?
— Никак. Не могу. Спасибо тебе.
— А он знает, что это я тебя усадил на иглу?
— Пока нет, но очень интересовался, как я дошла до такого.
— Смотри. Я тебе зарежу если скажешь, — пообещал голос.
— Не успеешь. Он тебя первый отправит в Москва-реку. Базарить так с рыбами будешь, дебил.
— Ты чего совсем рамсы попутала? У меня тоже брат есть. Он за всё спросит.
— Твои урки нынче не в моде. Трут между собой только. Ваши не пляшут, — звонко рассмеялась Настя.
— Тихо, сука. Видишь? Я тебя сейчас почикаю и уйду. А завтра мы ваше золотишко приберём. Тогда и посмотрим чьи не пляшут.
— Убери нож. Я буду кричать! — сдавленно прошептала Настя. Пора подумал я. Не хватало всё разрушить не начав. Я перепрыгнул через подоконник и через минуту был уже на месте и увидел картину «маньяк, срывающий одежду с жертвы». Это и правда был Димон со своей крысиной мордой и большим ножом в руке, который он держал у шеи Насти. Второй рукой он уже расстегнул ей блузку и теперь по-хозяйски наяривал рукой, высекая страсть из полной груди Блонди.