Раздражённо поджимаю губы, краем глаза улавливая любопытные взгляды прохожих в нашу сторону.
— Я не люблю тебя, — говорю чётко и коротко. Не собираюсь тратить ни минуты на бессмысленные выяснения отношений. Раньше нужно было шевелиться, когда давала шанс высказаться.
— Прошу, не уходи, — вымученно шепчет и силой сжимает моё запястье, ненароком причиняя боль. — Мне неважно, любишь ты меня или нет, — ошарашивает своим откровением. — Моей любви хватит на нас обоих. Умоляю, Нина, останься. Ты самое лучшее, что случалось в моей жизни.
Признаться, я не ожидала, что услышу нечто подобное от Кости. За всё то время, что мы провели вместе, он говорил только о себе. И ни слова о том, что он ко мне чувствует. Поэтому я нехило так зависаю, уронив челюсть на сырой от дождя асфальт. В своих мыслях, разумеется.
На ускоренной перемотке прогоняю наши завершённые отношения и понимаю, что они больше походили на взаимовыгодное сотрудничество, чем на «нежные» чувства. Мне нужен был постоянный партнёр для секса, а Косте — та, что спасёт его от одиночества. В связи с этим слова бывшего звучат как несуразная блажь. Любовь? Серьёзно? Лучше бы правду сказал, чем так откровенно лгал.
— Имей ты хоть каплю достоинства! — сердито встряхиваю рукой, освобождаясь от навязчивого прикосновения. И отступаю на шаг, заметив, что такси уже прибыло и ожидает на парковке.
— Пожалуйста… — настойчиво протягивает ко мне руку, но я ловко уворачиваюсь. Настораживает это его упрямое желание вцепиться в меня своей клешнёй. Ну ничего, я умею за себя постоять. В случае чего, устрою ему публичное унижение в виде парочки «лещей» по страдальческой физиономии. Потом и думать забудет, чтобы ко мне приближаться. Я-то знаю, как хрупко мужское эго.
— Нет, — отвечаю твёрдо. — Если тебя устраивает играть в любовь, то меня нет. Более не намерена это обсуждать. Считай, я делаю тебе одолжение, уступив место для той, кто действительно тебя полюбит, — мои слова звучат высокомерно и хлёстко, но мне нужно обрубить остаточные нити, которые связывают нас. Пусть мне и приходится отыгрывать роль законченной дряни.
Отступаю ещё на шаг, наблюдая, как лицо бывшего приобретает зловещее очертание: в серо-голубых глазах отражается неприкрытая ненависть, ноздри трепещут от бешенства, а уголки губ ползут вниз. В голове промелькивает мысль, что, находясь в таком состоянии, он запросто может меня ударить. И хоть я подкована во многих видах единоборств, опасаюсь, травм не удастся избежать. А мне, между прочим, завтра на работу. Не прельщает перспектива прийти на неё разукрашенной и помятой.