— А они здесь для того, чтобы я была посговорчивее? — мотнула головой в сторону двух мужчин, оставшихся ждать за дверью, но по щелчку пальцев готовых ворваться в комнату и выполнить любой приказ Фальконе. — Согласие силком из меня вытянешь?
Холодный смешок, слетевший с его рта, прозвучал крайне унизительно. В темных, почти черных глазах мелькнул недобрый огонек. Свет, льющийся из окон, слегка прикрытых шторами, отбрасывал тени и подчеркивал острые черты лица, сжатые губы и брови, сдвинутые в мучительном напряжении.
А ведь прежде я могла читать его, как открытую книгу. Видела желание защитить, уберечь, помочь, поддержать. Сейчас же я вновь и вновь пыталась забраться к нему в голову и поймать хотя бы одно — самое сильное — чувство, но спотыкалась о нерушимую стену. Чего ждать?
Сначала хватка на шее, столь властная и требовательная, что не оставалось воздуха, затем легкое поглаживание пальцами. Его ласку было непросто заслужить, и в этот момент даже она меня пугала.
— Мне не нужны другие, чтобы справиться с тобой, — отрывистый тон резанул уши, но он на этом не остановился, снова надавил, — ты говорила, что любишь меня. Где же твоя любовь? Наврала, получается?
— Я любила, — губы онемели, голос пропал, и получилось лишь прошептать, однако на фоне давящей тишины это было громче крика, — любила тогда, в приюте. И потом тоже, но… до того, как узнала, кем ты стал.
— И что это меняет? — молчание в качестве ответа ему не понравилось, он повторил. — Спрошу еще раз: что это меняет между нами?
— Всё.
Тео вдруг рассмеялся и опустил руки, больше не предпринимая попыток до меня дотронуться. Начал мерить кабинет шагами, напоминая зверя, наворачивающего круги возле клетки.
Собственно, а чего еще ждать от человека, в руках которого столько власти? Темная, ненасытная, кровавая, жадная. Когда одного слова достаточно для того, чтобы лишить кого-то жизни, а целая армия за спиной готова выполнить любой приказ.
Я даже усмехнулась, заметив кобуру за его поясом, прикрытую полой пиджака, но, вопреки всякой логике, не почувствовала даже отголосков страха. Какая-то сумасшедшая часть меня была по-прежнему уверена в том, что Тео не причинит мне боли, но все меньше надежды оставалось на то, что он вспомнит — раньше мои интересы были его приоритетом.
— Если уж на то пошло, ты тоже часть мафии, — произнес сухо, без эмоций, прислонившись бедрами к подоконнику.