— Поясните пожалуйста, что это такое? — задал стандартный вопрос
таможенник.
— Это подарки, — влез вперед Горбачев, пока супруга пыталась
совладать с эмоциями. — От миссис Тэтчер и членов королевской семьи
Великобритании. И прочих достойнейших представителей британской
элиты.
«Молчи, придурок! Кто тебя за язык тянет?!» — мысленно взвыла
Раиса Максимовна, испепеляя супруга взглядом.
— Получать подарки не возбраняется. Но мы обязаны их тоже
задекларировать. А о происхождении этих подарков вы, если
понадобится, будете отчитываться не здесь.
Я понимал, что Удилов не хотел скандала, если мой план не
сработает. Поэтому таможенники вели себя сдержанно и даже
предложили списать все лишнее на провокаторов из MI-6.
Пока Раиса Максимовна лихорадочно размышляла, как решить
проблему, Горбачев продолжал болтать:
— Не хотелось бы отказываться от подарков. Мы ведь заслужили
такую награду великолепно выполненным поручением партии и народа.
Дипломатический успех получился ошеломляющим, нас оценили на Западе
и как политических деятелей, и как просто хороших людей.
— Да уж, действительно «оценили» — все-таки не сдержавшись,
пробормотал таможенник, открыв бархатные футляры.
На глаза Раисы Горбачевой навернулись слезы, она жадно смотрела
на драгоценности. Посмотреть было на что. Огромная брошь с
изумрудами и бриллиантами, по форме напоминающая цветок тюльпана.
Жемчужное колье с рубиновой подвеской, окруженной бриллиантами.
Штук шесть колец и перстней, тоже с драгоценными камнями. Я
прикинул, что даже если навскидку оценить эту красоту, вытягивает
на десятки тысяч фунтов стерлингов. Или на десять лет лишения
свободы.
Лицо Раисы покрылось красными пятнами, с него как ветром сдуло
гримасу высокомерия. Кажется, она начинала понимать всю степень
опасности для ее супруга.
— Возможно, вы собирались все это передать государству? — снова
подсказал лазейку Шпагин.
— Да, разумеется, собирались… — нехотя согласилась Раиса. Я
заметил, как крепко сжала она руку супруга, желавшего
вмешаться.
— Тогда прошу к столу, будем оформлять бумаги.
Дальше я не стал слушать, вышел на воздух. Конечно, с десятью
годами отсидки в местах не столь отдаленных я погорячился. Громкий
скандал, разумеется, попытаются погасить. И выносить сор из избы
никто не будет, как это принято в советских правительственных
кругах. А жаль. Я бы с огромным удовольствием обеспечил Горбачеву
«тепленькое» место где-нибудь на лесоповале.