Зоряна валялась на кровати и читала, а при моем появлении испуганно вскочила. Мельком скользнул взглядом по обложке упавшей книги. «Камо Грядеши» Сенкевича. Недавно читала «Анну Каренину» Толстого – неплохой вкус, продолжает приятно удивлять.
Жестом успокоив девушку, показывая, что никакой паники нет, я, действуя быстро и уже почти сноровисто, снял и уложил в контейнер всю экипировку. Торопливо позавтракал на ходу, в процессе переодеваясь, и выскочил из комнаты. Но на парадной лестнице был пойман Кальтенбруннером.
– Артур Сергеевич! – окликнул меня управляющий.
Подошел Кальтенбруннер с показательной поспешностью, демонстрируя рвение и уважение. Отношение после слов княжны о женихе изменилось кардинально, сразу видно. Странно только, что этому консервативному товарищу потребовалось столько времени на то, чтобы понять мою давно изменившуюся роль здесь. Он ведь так и относился ко мне как к неясному пассажиру-приживале.
– Внимательно, – делая вид, что очень ценю отнимаемое сейчас им время, посмотрел я на управляющего.
– Артур Сергеевич, Анастасия Юрьевна просила вам передать, что сегодня гимназию не посещает. Машина ожидает вас у крыльца, ее сиятельство можете не ждать.
– Благодарю, – степенно кивнул я напустившему на себя важный вид управляющему. – Как вас там? – намеренно сбил с него спесь вопросом. Вот не люблю я его.
«Мерзкий, аж трясет!» – голосом возмущенной мамочки с детской площадки подсказал внутренний голос.
– Прошу простить? – поджал губы Кальтенбруннер.
– Зовут вас как, по отчеству?
– Иосиф Арнольдович, – отчеканил управляющий.
– Благодарю, Иосиф Арнольдович, – с фальшивой вежливостью поблагодарил я Кальтенбруннера, разворачиваясь.
Еще не забыл, как на него жаловалась Зоряна – на то, что управляющий позволяет себе явно лишнее в ее сторону. Надо будет и этот вопрос тоже поднять, как все уляжется. Я ведь не злопамятный – просто злой, и память у меня хорошая.
– Артур Сергеевич! – чуть изменившимся и даже подрагивающим от возмущения голосом окликнул меня Кальтенбруннер.
– Да? – не скрывая раздражения, обернулся я. Вот что за манера, неужели за один раз нельзя все сказать?
– Еще Анастасия Юрьевна просила передать, что вас сегодня могут не пустить в гимназию, если вы не назначите себе ординарца.
– Да… как мне это дорого все! – исправился я, не дав сорваться непроизносимым в приличном обществе словам.