Романовский вернулся к работе, я вышел на улицу и…
Тут же наткнулся на Мэтью Родригеса. Коллега, отвечающий за
Южную Америку, осмотрел меня сверху вниз. Сморщился, будто перед
ним стоял не врач, а какое-то назойливое насекомое.
Чувствую, за этим взглядом последует не менее колкая фраза.
– Ну здравствуйте, доктор Кацураги, – хмыкнул он. – Думаю, нам с
вами стоит поговорить. Хочу, чтобы вы объяснились. Давайте отойдём
в сторону. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то услышал, как вы
позоритесь, изрекая свои беспочвенные аргументы.
Ох… Не стоял бы мир сейчас на грани уничтожения от пандемии,
клянусь, я бы ему врезал.
Но ничего. Я и без рукоприкладства смогу разобраться с этим
выскочкой.
– Тогда давайте переговорим между тех палаток, – я указал на
пустое пространство между казармами и лазаретом. – Мне будет очень
интересно услышать ваше мнение насчёт произошедшего скандала. Я
пока так и не понял, чего вы добивались, начиная…
– Стойте! – перебил меня Мэтью Родригес. – Не здесь. Пойдёмте
туда, куда вы сказали.
Ага, всё понятно. Родригес сказал, что хочет переговорить вдали
от всех, поскольку «не хочет меня опозорить». Хотя на самом деле
всё иначе. Он опасается, что другие специалисты узнают, какой бунт
он затеял за несколько дней до общего сбора в России.
Оказавшись на месте, Родригес ещё несколько раз огляделся,
убедился, что рядом никого нет, и тогда заявил:
– Выкладывайте свою тайну, доктор Кацураги. Я больше не
собираюсь ждать и молча наблюдать за тем, как гибнут люди в моём
регионе. В Бразилии уже сотни заражённых. Шепард еле-еле
справляется с Мексикой, США и Канадой. Там ситуация ещё хуже.
Сыворотки помогают каждому третьему. Все остальные мрут, как мухи.
Расскажите, в чём ваша тайна. Почему все ваши пациенты
выздоравливают? – спросил Мэтью Родригес. – Вы ведь что-то
скрываете вместе с генеральным директором «ВОЗ», не так ли?
Проклятье! Да если бы я мог вылечить всех людей в мире, я бы
давно уже это сделал. Но у меня нет таких способностей. Я даже об
имеющихся рассказывать не имею права. Правда, Родригес уже очень
приблизился к раскрытию тайны моих сил. К счастью, он пока что
этого не понимает. Но уже задаёт вопросы, на которые я могу
ответить только в том случае, если объясню ему, что такое лекарская
магия.
А этого делать нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже если он
каким-то образом убедит весь лагерь, включая военных, что я что-то
скрываю. Даже если добьётся моего исключения из группы
«Двенадцать», что маловероятно.