С Дашей я познакомилась вчера. Мы учимся на одном курсе и обе увлекаемся экологией. Ну как увлекаемся… это она так решила. Моя миссия по спасению окружающей среды заканчивается на распределении отходов по контейнерам и переработке пластиковых бутылок. Несмотря на это, она с первого раза запоминает мой любимый кофе, а когда я пишу ей, что проспала, покупает мне самый большой стакан и занимает в аудитории место. Мы определённо подружимся.
― Боже, ты меня спасла, ― ныряю под парту и делаю несколько блаженных глотков.
― Ты успела. Гремлинша ещё не пришла.
Гремлинша ― наша преподавательница по философии. Вообще―то сегодня у нас только первая пара, но из достоверных источников ― у Даши здесь учится старшая сестра ― мы заранее знаем всё и обо всех.
Лидия Борисовна ― профессор старой закалки. Как выразилась Эля, с ней не забалуешь. Говорит она много, нудно и исключительно по теме. А ещё настолько тихо, что слышно, как рядом дышит сосед.
Спустя практически час я действительно засыпаю, слушая про гилозоизм Фалеса ровно до того момента, пока одна его фраза не западает мне в душу: «Мудрее всего время, ибо оно раскрывает всё». Бестужеву потребовалось восемь лет, чтобы ещё сильнее меня возненавидеть, сколько ещё ему нужно, чтобы понять, что в произошедшем нет моей вины? Ничьей нет.
К слову о Бестужеве, высидеть эту пару оказалось намного легче, чем избегать его весь оставшийся день. Мне казалось, что он везде. Абсолютно. И это невероятно раздражало.
― Так как насчёт барбекю в эту субботу? ― Макс прислоняется к соседнему шкафчику и обезоруживающе улыбается. ― Я бы тебя с предками познакомил.
― А не рановато? ― отшучиваюсь. ― Ты бы для начала хоть разок на свидание позвал.
Болконский ― да, это его настоящая фамилия ― смеётся, а затем со словами: «замётано, новенькая» протягивает мне вкуснющий шоколадный батончик.
― Суббота, в три. Не опаздывай.
― Теперь уж точно, ― улыбаюсь во весь рот.
И больше даже потому, что я неисправимая сладкоежка.
― Ты пойдешь? ― Даша смотрит на меня с таким удивлением, что становится слегка не по себе.
― Э―э, да. А ты нет?
― Ни в коем случае! Наверняка Болконский использует древесные угли, а значит, в воздух выбрасываются опасные канцерогены. Бензапирен, например. Или угарный газ. Это вредит не только природе, но и нам самим. А я совершенно точно не хочу заболеть раком.