— Итак, нам обоим известно, что я — встревающая в дурацкие ситуации девственница с женихом, который мне изменяет. Чем занимаешься в своей жизни ты, Калеб? — решилась я у него спросить спустя два квартала.
В машине было тепло, и мне быстро стало жарко, будучи в полушубке, поэтому я скинула его со своих плеч. На улице вообще была близкая к нулю, хоть и минусовая температура, так что я нисколько не преувеличивала, когда говорила о том, что нет необходимости в такой дополнительном приобретении. У меня с иммунитетом в принципе с детства, сколько себя помню, всё было в порядке, я бы в любом случае не замёрзла.
А на мой вопрос…
— Видимо, теперь подрабатываю дефлоратором для чужих невест.
— А в остальное, свободное от столь несомненно ценного вклада в чужие жизни, время?
Тот бросил на меня косой взгляд и ответил далеко не сразу:
— Ликвидацией проблемных активов.
Хм…
— Видимо, ты в этом очень хорош, раз за это настолько превосходно платят, — сделала вывод.
— Есть такое, — согласился он по-своему. — Расскажи о своём женихе.
— Зачем тебе это? — удивилась ещё больше. — Если ты из-за меня, то он не доставит проблем, потому что ты помог мне. Он не станет. Оливер… — призадумалась, — он скорее промолчит, чтоб не разразился скандал. Его отец — Барт Стоун, терпеть не может, когда его младший сын косячит. А Оливер сегодня именно что накосячил. Нарушил данное мне обещание. У нас с ним договорной брак. Наши семьи так решили.
— Значит, Уильямс и Стоун. Занятно.
— Что в этом занятного? — напряглась.
На самом деле, если вы живёте в этом городе, то эти две фамилии вам обязательно известны. Как и несколько других. В конце концов, Нью-Йорк давно поделен на территории, которыми заправляют эти семьи.
— Ничего. Просто слишком давно меня не было в этом городе, вот и удивляюсь, как всё изменилось, — как мысли мои прочитал Калеб. — Несколько лет назад вы чуть ли не враждовали между собой, а теперь решили породниться.
— Мои братья погибли полгода назад. Я — единственная наследница, и папа переживает за моё будущее, — сказала, как есть.
С Брайаном и Вилмаром мы были не очень близки, они оба были старше меня и очень ревностно отнеслись к моему появлению, словно я заняла предназначенное для них одних священное место в нашей семье, и мы часто воевали друг с другом, еле уживаясь под одной крышей родительского особняка, но каждый раз, когда я вспоминала о них, моё сердце сжималось, всё-таки мы семья, а их смерть была слишком жестокой.